7 книжных новинок: обзор от историка и писателя Алекса Громова

Владимир Муравьев. Под сенью Сухаревой башни

Это было одно из самых знаменитых зданий Москвы. А когда изобрели фотографию, Сухарева башня уверенно заняла первое место по частоте появления на открытках. По всеобщему мнению, именно вид на Сухареву башню был самым эффектным в Первопрестольной. Неудивительно – кроме удачного расположения, она была возведена в красивейшем архитектурном стиле «нарышкинское барокко», с бело-кружевной отделкой по розовому фону. И как гласили сохранившиеся свидетельства современников, слава башни простиралась далеко за пределы города. Всякий приезжий из дальних российских губерний шел помолиться в храме Христа Спасителя, глянуть на древний Кремль, а потом непременно отправлялся к Сухаревой башне.

Книга посвящена подробному изложению истории не только самой башни, но и всего прилегающего района. По образному выражению автора, ее власть простиралась до самой Крестовской заставы, где были возведены две мощные водонапорные башни, замыкавшие эту панораму и видом своим явно родственные Сухаревой. Она и сама была одно время часть московской водопроводной системы: «В 1829 году в восточном зале второго этажа, а в 1854-м и в западном были устроены в связи с реконструкцией и усовершенствованием Мытищинского водопровода резервуары для воды, накачиваемой туда паровой водокачкой. Таким образом Сухарева башня стала водонапорной. Из нее вода самотеком шла в центр города. Возле башни напротив Шереметевской больницы поставили разборный фонтан. Москвичи гордились реконструированным водопроводом и с одобрительным любопытством отнеслись к новой службе Сухаревой башни. Наряду со статьями и очерками о водопроводе, печатавшимися тогда в журналах, на эту тему откликнулись и поэты».

Да, и визуальному величию башни, и ее практическому использованию посвящено немало прочувствованных строк. И народных легенд о ней существует бесчисленное множество. Даже первый экскурсионный маршрут Москвы начинался как раз от Сухаревой башни до Крестовской заставы. Вот только от разрушения в 1934 году это ее не спасло.

Михаил Марков. История конницы. Наполеоновские войны

В издании рассказывается о французской коннице в войнах 1805-1815 годов; русской коннице в 1806-1807, 1812-1815 года; действиях русских партизан в войне 1812 года; об организации австрийской и прусских конниц. В книге приводятся: карты компаний, планов сражений (при Маренго, Аустерлице, Бородине, Тарутине, Кульме, Лейпциге, Ватерлоо…), изображения кавалеристов в форме, портретов прославленных военачальников (Наполеона I, Иохима Мюрата, Келлермана, Матвея Платова, Александра Сеславина, Дениса Давыдова, Федора Уварова…), даются их кратные военные биографии.

В войнах начала XIX столетия действия конницы под рукой Наполеона Бонапарта получают громадное развитие, даже можно сказать небывалое со времен великих мастеров военного дела древности. Наполеоновская конница не только принимает во всех сражениях, им данных, самое деятельное участие подобно тому, как было у Фридриха Великого, но она является у него родом оружия, под завесой или прикрытием которого Наполеон совершает свои стратегические обходы и, став на сообщения неприятельской армии, нередко этим самым приводит их к гибели, как было под Ульмом в 1805 г.»

В завершающей главе рассказывается о значении конницы в наполеоновское время и роли казаков в войне 1812 года, приводятся оценки их действий французскими военачальниками.

Сергей Тюленев. Ухо серого кита

Сборник рассказов, повествующих о жизни на Чукотке в эпоху перестройки. Тут много всего – и советские реалии, и непривычная новизна, связанная с именем Михаила Горбачева, и зарисовки из повседневного существования коренных жителей этой суровой земли. Главный герой, молодой партийный работник, по долгу службы общается с самыми разными людьми и попадает во множество ситуаций. Иногда невероятных.

Например, такую: закрытая территория, пограничная зона и вдруг – чужой самолет. Все подняты по тревоге, и военные, и госбезопасность, и партийцы. И даже в Москве никак не могут решить, что делать и как реагировать. И вот все-таки разрешают запрошенную посадку в Анадыре. «Потом всё было на одном дыхании. Уазик, поднимая пыль, довёз его по городу к причалу, большой пограничный катер, рассекая волны и сверля воду винтами, переправил на другой берег лимана, а ожидающий там БТР, оставляя чёрные клубы дыма, доставил на взлётную полосу аэропорта «Анадырь», где передвижной армейский штаб на базе трёхмостового «Урала» шумел приказами, щёлкал тумблерами, готовясь встречать нарушителей». Вот только не похож старенький самолет-этажерка на вражеский, да и прилетевшие - на недругов. Бравые седые ветераны, из тех, как выясняется вскоре, кто когда-то во время Великой Отечественной по ленд-лизу возил сюда на Чукотку через Тихий океан оружие, продовольствие, запчасти…

И вот снова прилетели – с бутылью виски и газетой, где портрет Горбачева и его слова, что холодной войне пришел конец. Хотят поприветствовать русских и помянуть погибших товарищей. Местное начальство в шоке: это что, получается, не нарушители, а герои?! «Товарищ секретарь обкома, давайте снимем оцепление, посадим их в машину и отвезём в здание аэропорта! Там накроем в ресторане столы, угостим, так сказать, по-нашему, по-русски…». Ну, действуйте по обстановке, разрешает руководство. Так те самые странные и загадочные слова о переменах вдруг для всех становятся реальностью.

Behnaz_Zarabizade__Golestan_11._Vospomin Бехназ Зарабизаде Голестан, 11

Противоборство любви и смерти – одна из вечных тем мировой литературы. Встречи и надежды, мечты, счастье, а на другой чаше весов неумолимая разлука, иногда ненадолго, а порой и до конца земных дней… Эта книга – документальная, в ней собраны воспоминания вдовы молодого иранского военачальника, погибшего во время ирано-иракской войны 1980-1988 годов. Она поведала автору о счастливой супружеской жизни, оказавшейся такой недолгой, меньше двух лет. И о том, как горько было привыкать к мысли, что любимый больше никогда не появится на пороге, и увидеть своего сына ему тоже не доведется.

А начинается драматическая история вроде бы совсем безыскусно. Героиня возвращается домой, видит соседок, которые хлопочут, собирая продуктовые пайки для фронта. И вдруг понимает, что гостья, пришедшая к ее матери, не просто решила пообщаться, а хочет познакомиться с самой девушкой, как с возможной невестой сына. Так неожиданно героиня книги встречается со своей судьбой – хотя и не стремилась непременно поскорее выйти замуж. И уже после знакомства узнает, что скромный молодой человек на самом деле уже генерал, опытный разведчик и знаменит среди сослуживцев своей храбростью.

И вот молодая жена отправляется вместе с ним в прифронтовой городок. Там, в отличие от ее родного города, уже властвует теплая весна, но опасность всегда рядом. «Я услышала грохот упавших на землю снарядов и сильнейший взрыв, от которого под ногами затряслась земля. Вокруг всё потемнело от поднявшейся пыли и дыма. Удушающий запах пороха и земли мешал дышать. Снаряды взорвались на расстоянии нескольких сотен метров от меня, что позволило мне предположить, что целью бомбардировки была больница Голестан, располагавшаяся за нашим домом. Я была в панике и не знала, куда бежать…». Потом ей приходится уехать, и жить от встречи до встречи, с трепетом ожидая, не принесет ли очередной день известие о гибели кого-то из близких или друзей семьи. Однако то, что сообщают однажды внезапно пришедшие родные, оказывается еще страшнее. И хватит ли сил пережить скорбь, опираясь на память о любви…

Alfina_Sibgatullina__Chelovek_na_minbare Альфина Сибгатуллина Человек на минбаре.
Образ мусульманского лидера в татарской и турецкой литературах

Начало прошлого века было отмечено множеством глубоких изменений, что неминуемо должно было найти свое отражение в литературном процессе. Для народов Востока, в том числе и тех, которые традиционно жили на территории Российском империи, в это время была характерна двоякая тенденция – одновременно и усиление интереса к своей аутентичности, и желание влиться в стремительный поток прогресса. В научном издании, приуроченном к 200-летию Института востоковедения РАН, анализируются характерные черты татарской и турецкой литературы на рубеже позапрошлого и прошлого веков.

В конце XIX века пошатнулось влияние Османской империи, долгое время казавшееся незыблемым и бесспорным. Развитие техники, западные новинки в разных сферах жизни, будь то автомобили, искусство фотографии или кинематограф, повлияли на традиционный уклад жизни как в самой Турции, так и на сопредельных землях. Но усилился и поиск собственных духовных ориентиров, поэтому в литературе мусульманских народов именно в это время заметно и обличение пороков, свойственных части духовенства, и обращение к образу безупречного человека, заимствованному из классических трактатов, говоривших о нравственном совершенстве и чертах идеального правителя.

Впрочем, в Российской империи были сильны революционные настроения, захватившие все слои общества. «Во время революций 1917 г. вера народа (не только татар, но большей части населения страны) в российского монарха стремительно уступила место ненависти. Произошел «диссонанс между укорененным в массовом сознании идеальным образом царя и реальной фигурой последнего русского императора», что стало «побудительной силой психологической и общественной активности, направленной на преодоление конфликта». Число писем, телеграмм, приветствий по случаю свержения самодержавия, полученных Временным правительством (около шести тысяч двухсот), в четыре раза превзошло количество откликов на 300-летний юбилей дома Романовых, искренностью же и восторженностью эти послания не уступали прежним, промонархическим». И все эти многообразные трансформации общественного сознания отражались в литературе.

Narodnoe_tvorchestvo__Kalmytskie_narodny Калмыцкие народные сказки.
Художник Олег Чудутов

В предисловии рассказывается о Калмыкии, ее истории, природе и старинных традициях. На этих землях раскинулись степи и нет ни деревца, чтобы укрыться в тени. В издании говориться о хане и скупом богаче, чужестранце и подвигах богатырей. В сказке «Храбрый Мазан» рассказывается о том, как мама растила мальчика, который был некрасивым и неловким, и только родственник-старик говорил, что из того, когда придет время, вырастет замечательный человек. И вот однажды уже подросший Мазан взял самый большой лук, натянул его (что было не каждому силачу под силу) и метко пустил стрелу. С тех пор пошла о нем слава, как о справедливом защитнике бедных. Смог Мазан одолеть в схватке непобедимого богатыря Байхтан-Эретын, который угонял у людей весь скот. А вот двое его сыновей решили за отца отомстить и подкрались сзади, истыкали Мазана кинжалами и бросили мертвого в колодец глубокий. Но люди лишь посмеялись над ними.

«Зря,- говорят им,- время тратили, кинжалы тупили. У богатыря Мазана ночью, когда на небе звезды появляются, все раны стягиваются и заживают сами. Поэтому и зовется он: "Мазан, сын Очира, оживающий, когда звезды появляются на небе полностью". Скоро выползет он из колодца. Сначала очень слаб будет, как верблюжонок новорожденный. Через час снова богатырской силой наполняется. Тогда несдобровать вам в честном бою. Лучше поскорей убирайтесь подальше…»

В этих землях прекрасными наездниками были не только мужчины, а в пути было принято рассказывать разные истории.

Pisahov_Stepan__Arhangelskie_skazki_sbor Степан Писахов. Архангельские сказки. Художник Настя Бахчина

В красочном издании один из самых известных сказочников Архангельского края собрал лучшие поморские сказки. Многие из них неслучайно связаны с морем – ведь в давние времена поморы выходили в море на своих небольших суденышках, ловили рыбу и охотились на зверя.

В книге много веселых историй. «Про наш Архангельской край столько всякой неправды да напраслины говорят, что я придумал сказать всё как есть у нас. Всю сушшую правду. Что ни скажу, всё — правда. Кругом все свои — земляки, соврать не дадут. К примеру, Двина — в узком месте тридцать пять вёрст, а в широком — шире моря. А ездим по ней на льдинах вечных. У нас и леденики есть. Таки люди, которым ледяным промыслом живут. Льдины с моря гонят да давают в прокат, кому желательно. Запасливы стары старухи в вечных льдинах проруби делали. Сколь годов держится прорубь! Весной, чтобы занапрасно льдина с прорубью не таяла, её на погребицу затаскивали — квас, пиво студили. В стары годы девкам в придано давали перьвым делом — вечну льдину, вторым делом — лисью шубу, чтобы было на чём да в чём за реку в гости ездить. Летом к нам много народа приезжат. Вот придут к леденику да торговаться учнут, чтобы дал льдину полутче, а взял по три копейки с человека, а трамвай пятнадцать копеек. Чуть больше тридцати семи километров». Не верите? А про то, как медведи торговали на ярмарках молоком, а пингвины ходили с шарманкой? Чего только не случалось в том самом северном краю…