25 апреля 2019 г., 13:02

516

От Пушкина до Даля: любимые книги классиков

21 понравилось 4 комментария 2 добавить в избранное

Текст: Наталья Катерова специально для телеграм-канала “Книги жарь”

Их произведения известны в России и за рубежом, но мало кто знает, кем зачитывались сами русские классики. По случаю Всемирного дня книги Дом-музей И. С. Тургенева, Музей С. А. Есенина, Музей-квартира А. И. Солженицына, Музей К. Г. Паустовского и Музей-культурный центр Интеграция им. Н. А. Островского рассказали о любимых авторах и произведениях писателей и поэтов.

“Пушкин спасает от меланхолии”

Мир книги открылся Тургеневу ещё в раннем детстве в усадьбе Спасское-Лутовиново благодаря дружбе с одним из крепостных матери, «стихоплётом» и страстным любителем поэзии Порфирием Кудряшовым. Позже Тургенев вспоминал, как однажды ночью, взломав замок, они вынимали из больших запылённых шкафов дома старинные фолианты. Будущему писателю достались «Эмблемы и символы» Амбодика-Максимовича, а его «подельник» унес «ироическую поэму» Хераскова «Россияда». В уголках большого парка усадьбы он торжественно декламировал маленькому барчуку отрывки из этой поэмы. А тот «слушал, внимал, пожирал, глотал и не мог насытиться» этими впечатлениями.

картинка Arlett
Из собрания Дома-музея И.С. Тургенева

По словам сотрудников музея Тургенева, большое воздействие на 12-летнего Ивана Сергеевича оказал вышедший тогда в свет роман Загоскина «Юрий Милославский или Русские в 1612 году». Тургенев вспоминал, что «Юрий Милославский» был первым сильным литературным впечатлением его жизни.

Но круг чтения молодого Тургенева отечественной литературой, конечно, не ограничивался. В числе своих кумиров писатель называл Гомера, Шекспира и Гёте. «Заклятым гётеанцем» Тургенев оставался всю жизнь. Любимым произведением был «Фауст», которым он «не мог начитаться». Сильное влияние на Ивана Сергеевича оказал и Шекспир. По свидетельству современников, Тургенев «знал Шекспира в совершенстве», цитировал наизусть, пытался переводить.

картинка Arlett
Кирилл Горбунков. Иван Тургенев в молодости, 1838.

Но

«выше всех и краше всех для него был Пушкин. Он способен был говорить о нем целые часы с восторгом и умилением, приводя обширные цитаты и комментируя их с особой глубиной и оригинальностью»,

— вспоминал знакомый с Тургеневым юрист и литератор Анатолий Кони. Своим друзьям Иван Сергеевич говорил, «что когда ему грустно, когда у него дурное настроение, двадцать стихов Пушкина спасают его от меланхолии».

«Моё высшее литературное честолюбие состоит в том, чтобы со временем быть признанным за хорошего его ученика»,

— признавался писатель в конце жизни.

Всей семьей в библиотеку

В 23 года из-за полиартрита и болезни Бехтерева писатель Николай Островский перестал ходить. «Какая-то пустота вырисовывается», — говорил Николай Алексеевич, задыхающийся от «нового ощущения, которое можно назвать прозябанием». Книги стали для него зацепкой за жизнь. Писатель читал не все подряд, он тщательно отбирал литературу. Но были произведения, которые Николай Алексеевич не просто читал, а изучал — такой стала русская классика: Пушкин, Чехов, Толстой и Горький.

В музее «Интеграция» рассказывают о курьезном случае, произошедшем с писателем в библиотеке Новороссийска. Сотрудница отказалась выдать Островскому «Войну и мир», объясняя, что такой книги у них в библиотеке нет, ее изъяли за вредные идеи. «Мы строим работу нашей библиотеки в соответствии с пролеткультовскими задачами», — объяснила она этот факт Островскому и добавила: «Если вы человек современный, то должны понимать, что все литературные кумиры ненавистного прошлого отмирают». На что Николай Алексеевич с юмором заметил: «Что касается кумиров прошлого, то черт с ними, пускай отмирают! Но очень жаль, что тоже самое происходит с вашими мозгами. Они отмирают прямо на глазах».

картинка Arlett
Молодой Островский

Когда писатель уже не мог ходить, литературу для чтения ему приносили домой. По словам Раисы Порфирьевны, жены Островского, на неделю ему надо было не меньше 15–20 книг — так в библиотеку записались все члены семьи. Но и этого было мало. Дмитрий Хоруженко, бывший тогда заведующим портовой библиотеки — самой большой в Новороссийске — вспоминал: «Я приносил Островскому стопы книг. Мой необыкновенный читатель прочитывал их с удивительной быстротой. Сначала я, отбирая книги, записывал их в его читательский формуляр, который быстро разбухал от дополнительных листов. Затем, нарушая библиотечные правила, начал записывать в формуляр только общее количество».

картинка Arlett
Сборник стихотворений Тараса Шевченко “Кобзарь”. Экземпляр из собрания Музея-культурного центра Интеграция им. Н. А. Островского

Поклонник музыки стихов

Константин Паустовский называл книги «умными и верными друзьями» и не раз писал об их роли в жизни человека. Любимыми произведениями писателя в ученические годы были «Вешние воды» Тургенева, «Голубая звезда» Зайцева, «Тристан и Изольда», «Манон Леско» аббата Прево. Среди своих современников он выделял Грина, Бунина, Олешу, Бабеля, Пастернака и Платонова.

Паустовский серьезно увлекался поэзией. Пушкин, Лермонтов, Фет, Блок, восточные поэты были фаворитами Константина Георгиевича. Он так вспоминал свою юность:

«Я читал подряд и выучивал наизусть всех поэтов, книги которых брал в библиотеке.

Меня покоряла музыка стихов. Только в стихах раскрывалось до предела певучее богатство русского языка…

Стихи были для меня такой же реальностью, как хлеб, работа на заводе, как солнце и воздух. Они заставляли меня жить в постоянном напряжении, в неожиданном и разнообразном мире. Они несли меня, как пенистый поток несет оторванную от дерева ветку. Я не мог сопротивляться им. Все окружающее я видел сквозь прозрачное вещество стихов».

картинка Arlett

В 1930-е годы писатель начал формировать свою рабочую библиотеку. В наиболее полном виде в фондах музея представлена библиотека из мемориального дома Паустовского в Тарусе: ее составляют редкие издания XIX — начала XX века, собрания сочинений и отдельные издания поэзии и прозы русских и зарубежных классиков, книги писателей-современников, словари, каталоги, альбомы. Уникальность библиотеки заключается еще и в том, что помимо литературных изданий, в ней очень много книг по математике, философии, географии и биологии.

картинка Arlett
Кабинет Паустовского в Тарусе

“Гоголь — настоящий апостол невежества”

Школьный приятель Сергея Есенина Клавдий Воронцов писал о нем:

«Если он у кого-нибудь увидит еще не читанную им книгу, то никогда не отступится. Обманет — так обманет, за конфеты — так за конфеты, но все же выманит».

А мать поэта так вспоминала о детском увлечении сына: «Читал он очень много всего. И жалко мне было его, что он много читал, утомлялся. Я подойду погасить его огонь, чтобы он лег, уснул. Но он на это не обращал внимания. Он опять зажигал и читал. Дочитается до рассвета и не спавши поедет учиться опять». В ранней юности Есенин предпочитал поэзию Семена Надсона и прозу Николая Гоголя.

картинка Arlett
Из собрания Музея С.А. Есенина

В год окончания поэтом сельской школы — 1909 г. — отмечалось столетие со дня рождения Гоголя. В Константинове по этому случаю устроили праздник, и каждый выпускник школы получил по четыре книги — «Ночь перед Рождеством», «Старосветские помещики», «Вий», «Тарас Бульба». Это было большой удачей для Есенина, дорожившего любой возможностью пополнить свою библиотеку.

Но в 17 лет у Сергея Есенина, переехавшего в Москву, произошла переоценка ценностей, и он писал своему другу Григорию Панфилову:

«Разумеется, я и имею симпатию и к таковым людям, как, напр<имер>, Белинский, Надсон, Гаршин и др., но как Пушкин, Лермонтов, Кольцов, Некрасов — я не признаю. Тебе, конечно, известны цинизм А. П<ушкина>, грубость и невежество М. Л<ермонтова>, ложь и хитрость А. К<ольцова>… Гоголь — это настоящий апостол невежества, как и назвал его Б<елинский> в своем знаменитом письме…».

Период отрицания длился недолго, уже через несколько лет Есенин вновь обратился к классической литературе.

картинка Arlett
Из собрания Музея С.А. Есенина

Поэт ценил своих современников: Александра Блока, Анну Ахматову, Николая Гумилева, но и любил и древнерусскую литературу: «Слово о полку Игореве» — вот откуда, может быть, начало моего имажинизма», — говорил Есенин литературоведу Ивану Розанову.

В ссылку со словарем

Любимых книг у Александра Солженицына было очень много. В «Литературной коллекции» писателя присутствуют Пушкин, Достоевский, Толстой, Замятин, Блок, Ахматова, Цветаева, Булгаков, Астафьев, Распутин, Шукшин и многие другие.

Но есть два издания, которые в архиве Солженицына хранят с особой бережностью: главная книга его детства — двухтомник полного собрания сочинений Лермонтова, переплетенный в одну книгу, и «Толковый словарь живого великорусского языка» Даля, с которым писатель не расставался.

картинка Arlett
Экземпляр полного собрания сочинений Лермонтова с пометками Солженицына. Из собрания Музея-квартиры А.И. Солженицына

В 2004 году в очерке «Мой Лермонтов» Солженицын писал:

«После разорения нашей семьи в революцию — в детстве у меня оказалось совсем мало своих книг. А читать — жадно хотелось. И то, что было у меня — я, ещё до школы, перечитывал и перечитывал по многу раз. Один был — том Гоголя, считался “полный”, а не так, конечно. А вот, из близкой нам семьи, подарили мне огромный, тяжёлый вольфовский двухтомник Лермонтова, “Полное собрание”, да переплетенный в одну книгу, чуть поменьше Евангелия… В моём крупном томе Лермонтова было много выразительных живописных картин, в целый большой лист, — они врезáлись в память на всю жизнь… А с самим Лермонтовым завязалось и такое родство: что я родился совсем недалеко от места его дуэльной смерти — и умер-то он в пронзительные 27 лет, как и мой отец».

Встреча со словарем Даля, которую сам писатель называл «судьбоносной», произошла в библиотеке спецтюрьмы МГБ, где Солженицын оказался в 1947 году. Это были четыре огромных тома первого издания 1863 года.

картинка Arlett
Из собрания Музея-квартиры А.И. Солженицына

«Открыл, углубился в предисловие — и сразу очаровался», — вспоминал впоследствии Солженицын.

После четырнадцатичасового рабочего дня, тайком от надзирателей, он делал выписки из словаря — это стало ежедневным языковым упражнением. Сохранился второй том словаря, который был постоянно с писателем в лагере, а затем и в ссылке, вплоть до освобождения. В нем множество подчеркиваний и отметок на полях.

картинка Arlett
Из собрания Музея-квартиры А.И. Солженицына

В Экибастузском каторжном лагере на форзаце книги, в правом нижнем углу, поставили штамп. Позже Солженицын вырезал его и сделал рядом надпись: «Самый заслуженный том. Прошел со мной все пересылки и этапы 1950 г., весь Экибастуз, читан в бараках и на поверках, скрывал все мое писательство тех лет. Со мной освободился. Здесь был насильственно поставлен штамп КВЧ [культурно-воспитательной части] (Экибастуз[ского] лагеря)».

картинка Arlett

Автор — корреспондент МОСГОРТУРа. Мосгортур занимается развитием и популяризацией московских городских музеев. Всего это около 90 площадок, среди них много литературных — Дом Гоголя, Музей Цветаевой, Музей Пушкина, Музей Есенина, Дом Русского зарубежья имени А. Солженицына и другие.

Книги жарь — Канал писателя Сергея Лебеденко. Новости современной литературы, советы начинающим писателям, литературоведческий ликбез и просто образец хорошего текста.

В группу Статьи Все обсуждения группы
21 понравилось 2 добавить в избранное

Комментарии 4

Интересная статья

Не люблю, когда пишут на книгах... Хотя понимаю, что для многих пометки на полях - часть ритуала чтения.

literakey, Значит это мне так не повезло. У меня в окружении минимум трое так делают...