5 неожиданных вопросов сотрудникам книжных магазинов

Автор: Галина Сущек

В преддверии книжной распродажи издательства Ad Marginem в «Пиотровском», мы решили задать неудобные вопросы сотрудникам книжных магазинов и не придумали ничего лучше, чем поговорить с теми, кто работает в «Пиотровском» в Перми и Екатеринбурге. На вопросы о деньгах, переработанных горящих рукописях и авторском бессмертии отвечают Константин Колобов (Екатеринбург), Сергей Панин и Дмитрий Устинов (Пермь).

1. Почему книги так дорого стоят? Складывается впечатление, что книги искусственно превращают в часть элитарного потребления

Константин Колобов: Жизнь в России вообще дорожает с обескураживающей скоростью — с таким же успехом можно говорить о том, что скоро кисломолочные продукты станут предметом элитарного потребления. Если же серьёзно, то книжный рынок довольно чётко сегментирован и есть масса бюджетных серий, как покетбуков, так и книг в переплёте, цены на эти издания вполне демократичны. Разумеется, малотиражная переводная литература стоит недёшево и, видимо, будет дорожать дальше: права на издание покупаются в евро или долларах, плюс перевод, редактура, стоимость тиража, расходы на хранение и логистику, зарплаты, наценка магазинов — в итоге получается сумма весьма угрюмая.

Сергей Панин: Такое впечатление действительно создаётся. Если говорить о новинках, то мне видится так: с уходом типографий на коммерческую основу и самоокупаемость в 1990-х наступил книжный бум, который не мог закончиться ничем иным, кроме пресыщения. Упадок интереса к книге начался именно с этого. Теперь книгу может издать любой автор, нужно лишь найти средства. Печатники завышают цены, оптовики занижают, цена мало- и средне-тиражного издания резко вырастает, а тиражи падают.

В СССР миллионными издавали даже никому не известных товарищей — это была норма. Притом большинство советских книг, даже редких по тем временам, сейчас можно купить за бесценок. Точно так же можно встретить дикие цены на весьма распространённые и нисколько не раритетные старые книги. Так что книга одновременно стала и элитарным элементом, и аутсайдерским.

Дмитрий Устинов: Сегодняшняя дороговизна книг обусловлена как общей ухудшающейся экономической ситуацией в стране, так и отсутствием внятной государственной программы в сфере развития книжной культуры, финансовой поддержки и так далее.

2. Эпоха литературных журналов навсегда прошла? Сколько можно назвать печатных журналов, в которых сейчас публикуют художественные произведения? Почему их резко стало настолько мало?

Сергей: Эпоха литературных журналов была связана с невозможностью вовремя прочесть интересное или актуальное. При обильном разнообразном рынке это — атавизм, ретро-фишка, маркер определённого сообщества.

Константин: Во-первых, умерла практика подписки, в том числе из-за качества работы Почты России. Во-вторых, всё ушло в сеть в качестве пабликов в соцсетях и бесчисленного количества интернет-зинов, которые находят своего читателя в количествах, сопоставимых с аудиторией подписки какого-нибудь условного литературного журнала в его лучшие годы. В третьих, спрос и интерес к художественной литературе, в особенности современной, не так высок, чтобы прокормить издание толстого литературного журнала.

Насчёт «навсегда» я ничего сказать не могу, но сейчас литературный журнал приказал долго жить. Есть, правда, счастливые исключения. Например, философский журнал «Логос» — издание первоклассного качества, которое живёт и процветает. Журнал «Новое литературное обозрение», в котором печатаются и художественные тексты, так же регулярно издаётся и даже покупается.

3. Как вы относитесь к печати произведений, созданных для других носителей — избранные блоги LiveJournal, карточки Льва Рубинштейна, тексты Гребенщикова, карточки «Медузы» и т. д.?

Константин: Бумага всё стерпит, как говорится. Я бы не стал ставить в один ряд эти тексты — это вещи разного порядка, и судьба их в качестве книжного издания так же будет абсолютно разной. Сомневаюсь, что через четыре года кто-то будет искать по книжным магазинам издание Медузы «Как нам жить?» Лично я отношусь к таким изданиям спокойно, как, впрочем, и ко всему остальному в подлунном мире.

Сергей: Книжно можно издать что угодно, это имеет смысл при наличии интереса. Часть текстовых технологий при книжном воспроизводстве теряют аутентичность (особенно связанные с визуализацией или нелинейным ходом развития), часть — нет, некоторые даже что-то новое приобретают.

4. Как влияет распространение электронных книг на количество новых бумажных? Могут ли электронные впоследствии заменить печатные?

Сергей: Заменить не смогут по причине большей комфортности чтения бумажных носителей. Детские книги, особенно для малышей — дело листательное и держательное в руках предпочтительно. Альбомы по искусству для коллекционеров представляются в основном только в бумажном виде. Налёт вещественности, настоящести, домашности хочется придать и любимым произведениям любимых авторов. Так же, например, несмотря на повсеместную доступность цифровых фотоизображений, некоторые до сих пор распечатывают фотографии, помещают их в бумажные фотоальбомы, листают с гостями.

Константин: Прекрасно влияет. Чем больше книг издается и покупается, тем лучше, независимо от формата. Это вопрос из серии «заменит ли мотоцикл велосипед?» Почему одно должно заменить другое?

Дмитрий: Это два разных рынка. Качественная научно-популярная литература, книги по философии, социологии, истории лучше усваиваются и запоминаются при чтении с бумаги (данные исследований). Читать Иммануила Канта с экрана вряд ли разумно.

5. Как вы относитесь к тому, что в больших книжных маркетах часто продают и конфеты, и сувенирные ручки, и календари?

Константин: В обоих «Пиотровских» продается некоторое количество канцелярки, в том числе с логотипом магазина. У книг довольно низкая маржа, поэтому приходится деверсифицировать бизнес, ничего угрожающего основам святой чистоты книготорговли я в этом не вижу. Здесь вопрос скорее в том, как продают и что продают — качество и «общая интересность» продукта.

Сергей: Сетевые книжные на сопутствующей продукции делают свою основную выручку. Это неизбежный спутник книжной торговли. Просто в независимых магазинах можно подходить к этому избирательно, можно создавать некий общий стиль, атмосферность, где органично соседствуют книги и нечто иное.