Потом поймешь.

Прошлая сессия (конец мая - первая половина июня) была та еще задачка, крепкий орешек и прочая прочая прочая.
Душа от несчастной любви все еще продолжала болеть, нервы, которые итак шалят как дети малые, были вконец расшатаны усталостью, которая накопилась от совмещения работы и учебы. Работа все время на ногах, а учеба - сдача экзаменов, дописывание семинарской работы, добивание лектюра по имперской литературе. В общем, тот еще был период.

И вот 3 июня у нас был коллоквиум. Я пришла с почти полностью прочитанным списком литературы. Там мы имели 10 рассказов и пьес Чехова, 2 повести Лескова и его же роман, 6 повестей и рассказов Толстого, "Анну Каренину", "Бесов" и "Идиота", "Белые ночи" и "Бедные люди" Достоевского. Фух, кажется, ничего забыла. Однако я сказала почти. "Войну и мир" я катастрофически не успевала. И пошла на коллоквиум без них. Ну и что ж. "Если вы хотите А и уважаете себя, вы прочитаете роман". А я прямо не могу, когда слышу такие слова. В голове бухало "я смогу", и понеслась. Времени до 14 июня. А еще оставался весьма объемный анализ предложения по синтаксису и сдача теории, а также лихорадочное дописывание семинарской работы. На сладкое оставалось еще и 18 вопросов по той же несчастной имперской литературе. Все это подряд, три дня. Весело было, ничего не скажешь.

В общем, этот Измаил был взят. Все было сдано на А, все было прочитано, хотя ночь перед экзаменом я, кажется, не спала и параллельно дочитывала ВиМ и отвечала на вопросы к экзамену. Потом буквально 3-4 часика сна и на работу до ночи.

И вот помню, сижу, жду, когда Андрей умрет. В школе не добила я этот роман, не успели мы, а летом читать сама дальше не стала; но то, что он должен умереть, знала. Читаю лихорадочно: во-первых, нетерпение, во-вторых, все-таки интересно. В эти минуты в голову врываются воспоминания с того урока литературы в школе, когда учительница нам говорит, что почти всегда девочкам в школе нравится вовсе не Пьер, а Андрей, потому что он весь такой красавец-мужчина, роковой и романтичный (как может в таком возрасте нравиться увалень-Пьер, который таких эмоций не вызывает?); зато потом происходит рокировка, и лет в 30 уже смотришь на все это по-другому: Пьер становится ближе, потому что он надежный и приоритеты у него - семья и дети, а не Андрей, слишком гордый и даже горделивый.

В общем, я жду тридцати лет.