Загадки биографии Льюиса Кэрролла. Часть 2

Начало – здесь.
Детали номер три (продолжение).
Существует две версии на тему любви Кэрролла к маленьким девочкам.
Одну озвучил Анджей Сапковский в своем «Золотом полдне». Разговор Чарлза Лютвиджа и Чеширского Кота.

« - Литература... - неожиданно проговорил Чарлз Лютвидж, у которого был такой вид, словно его неожиданно разбудили ранним утром. - Литература - искусство мертвое. Грядет век двадцатый, а он будет веком изображения.
- Ты имеешь в виду забаву, придуманную Луи Жаком Манде Дагером?
- Да, - подтвердил он. - Именно фотографику я имею в виду. Литература - фантазия, а стало быть, ложь. Писатель обманывает читателя, влача его по бездорожьям собственного воображения. Обманывает двусмысленностью и многосмысленностью.
- Фотографика, значит, не двусмысленна? Даже такая, которая изображает двенадцатилетнюю девочку в достаточно двусмысленном, далеко идущем дезабилье? Лежащую на шезлонге в достаточно двусмысленной позе?
Он покраснел.
- Стыдиться нечего, - снова пошевелил я хвостом. - Все мы обожаем прекрасное. Меня тоже, дорогой Чарлз Лютвидж, привлекают юные кошечки. Если б я увлекался фотографикой, как ты, я б тоже не стал искать других моделей. А на правила хорошего тона плюнь!
- Я никогда никому не ппп... показывал этих фотографий. - Он неожиданно опять начал заикаться. - И никогда не ппп... покажу. Хотя следует тебе знать, был такой ммм... момент, когда я возлагал на фотографику определенные надежды... Финансового характера.
Я усмехнулся. Могу поспорить, что он не понял моей улыбки. Не знал, о чем я подумал... Не знал, что я видел, когда летел вниз по черной шахте кроличьей норы. А видел я и знал, в частности, что через сто тридцать лет, в июле 1966 года, четыре его фотографии, изображающие девочек одиннадцати-тринадцати лет в романтичном и возбуждающем воображение викторианском белье и двусмысленных, но эротически убедительных позах, пойдут с молотка в Сотби и будут проданы за сорок восемь тысяч пятьсот фунтов стерлингов. Недурная сумма за четыре клочка обработанной колотипической техникой бумаги.»

Другая версия гласит, что родственники и друзья специально сфабриковали множество свидетельств о якобы великой любви Кэрролла к детям (и к девочкам, в частности) с целью скрыть его излишне активную светскую жизнь, которая включала множество знакомств с «девочками» вполне зрелого возраста – поведение, в то время абсолютно непростительное ни для дьякона, ни для профессора.
В викторианской Англии конца XIX века девочки до 14 лет считались асексуальными. А дружба Кэрролла с ними была, с точки зрения тогдашней морали, совершенно невинной причудой. В результате дотошные исследователи выяснили, что некоторым «детям» Кэрролла было по 20-30 и даже старше лет, а адресаты его писем порой сознательно на 3-4 года занижали свой возраст.
Детали номер четыре. Говорят, Кэрролл страдал бессонницей. Но ему не было покоя и днем. Истинной страстью его жизни - было выйти за пределы реальности. Войти в Страну Чудес, в которую без усилий попадают дети. Но найти дверь в Волшебный сад он пытался с помощью методов своей взрослой жизни – математики и лингвистики. Игра словами и числами была для него войной с реальностью здравого смысла – войной, которой он надеялся обрести вечный, бесконечный, непреходящий мир.
Блестящий, совершенный разум Кэрролла-математика и логика страдал, не в силах преодолеть пропасть, отделяющую его от чего-то, принципиально непостижимого разумом. Ту пропасть, в которую можно только бесконечно падать. И стареющий Доджсон летел и летел, становясь все более одиноким и непонятым.
Окружающие считали его человеком с причудами, немного не в своём уме. Но он знал, насколько сумасшедшие и причудливые все остальные – люди, которые «думают» словами, в то время как те играют в «королевский крокет» в их собственной голове.
***
Нельзя, полностью оставаясь в западном менталитете, пытаться добиться восточного освобождения. Но это уже совсем другой разговор…

Рецензия.