100 лучших романов XXI века, журнал "Афиша" — 99 книг

"ГАРРИ ПОТТЕР" (серия)

Грандиозный роман — роман воспитания — про юношу-полубога, победившего смерть, по которому ясно, что мир более, чем когда-либо, нуждается в мессии и что никогда еще мессии не приходилось преодолевать столько зла, сколько сейчас.

Олег Лекманов: «Ролинг не Толкиен, не Льюис и не Туве Янссон. Но именно ее книги вернули детей к чтению, в честной борьбе победив всех покемонов и телепузиков. Джоан Ролинг — чрезвычайно умная писательница, умеющая ­работать с традицией и сумевшая построить свой очень убедительный художественный мир. Причем этот мир (как и замысел Ролинг в целом) во всей пол­ноте открывается перед нами далеко не сразу. Если в первых книгах ­читатель смеется над глупыми, жалкими людишками (маглами) и упива­ется могуществом волшебников, то к последним он уже точно должен понять, что снобизм — это отвратительно и что доброта, милосердие и взаимоуважение куда круче умения лихо орудовать волшебной ­палочкой».

Hispida 10 марта 2014 г., 21:58

ПЕСНЬ ЛЬДА И ПЛАМЕНИ

Серия фэнтезийных — но кажущихся реалистическими — рыцарских романов о жителях континента Вестерос, напоминающего средневековую Европу; стала основой экранизации и компьютерных игр. Некоторые романы цикла награждены премиями «Хьюго» и «Локус».

Александр Горбачев: «Важно понимать: «Игра престолов» — это в лучшем случае половина от книги, и с точки зрения объема, и с точки зрения смыслов. В рамке невысокого якобы жанра фэнтези Мартин создал натуральный роман-эпопею — в котором максимально занимательно выведены примерно все основные конфликты в истории человечества: феодализм против демократии, шовинизм против феминизма, монотеизм против язычества — и так далее, и так далее. Опасность одна — оторваться невозможно, а это пять тысячестраничных томов. Кроме прочего, очень актуальная книга — тут царит такое же новое/старое Средневековье, как в сорокинской «Теллурии».

Jedaevich 12 марта 2014 г., 14:53

Тысячестраничный роман про сюрреалистический интернат для детей-инвалидов, многие обитатели которого обладают паранормальными способностями и подчиняются самому Дому. «Русская премия».

Галина Юзефович: «Толстенная книга с невнятным названием и жалостной аннотацией про детей-инвалидов на обложке, а вокруг нее — настоящий (хотя и довольно компактный пока) культ: сотни мальчиков и девочек — преимущественно, пожалуй, девочек — с томными глазами, ролевыми играми, фанфиками. Сравнение с «Гарри Поттером» будет, наверно, несколько неточным, но не вовсе лишенным смысла: бесконечный и практически бессюжетный нарратив про очень странных подростков, живущих в очень странном интернате для — да-да, детей-инвалидов, обладает схожим мифотворческим потенциалом. Балансируя на грани романа взросления, фэнтези и дремотного бормотания, художница из Еревана создает нечто совершенно волшебное, завораживающее и не похожее ни на один другой текст в мире».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:11

Жуткая фантасмагория австралийского писателя, в центре которой девятилетняя девочка, полюбившая читать в нацистской Германии не те книги, что все; сказку о девочке рассказывает Смерть, персонаж романа.

Игорь Алюков: «Еще одно сокровище в потоке массовой беллетристики. Редкая книга, способная стать откровением для цифрового поколения. Безыскусный притчевый роман о войне, написанный человеком, для которого большая война уже не просто история, но мифология. Абсолютно деидеологизированная история о добре и зле, о сочувствии и равнодушии. Примечательно, что символом добра в романе является книга — идеальное противоядие от ненависти и страха. Черно-белая элегантность романа буквально напрашивалась на визуализацию, что и произошло, только притчевая строгость книги в киношной версии обратилась розовой мимимишностью. Роман Зузака много-много лучше экранизации. Тот самый случай, когда книга способна поменять человека, особенно если он молод».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:22

Мистическая фантазия о Барселоне. Сафон сильный рассказчик — и как драма­тург, и как фразер; его конек — «китайские шкатулки», истории в историях. Большой международный бестселлер; в Испании не переплюнул пока лишь «Дон Кихота».

Игорь Алюков: «Удивительный микс из стивенсоновского авантюрного романа, борхесовской философичности и диккенсовской сердечности. И снова, как часто бывает, героем книги выступает сама книга, а главная идея — книга способна изменить судьбу, победить страх и сделать невозможное. Идея эта разворачивается чередой мрачных приключений, любовных переживаний и таинственных событий, роскошным фоном для которых служит суровая реальность Барселоны. Насытив свой роман всеми атрибутами чтива — несчастные красавицы, угрюмые особняки, загадочные лабиринты, отчаянный герой, зловещие тени, — Сафон удивительным образом избежал даже намека на пошлость. Помимо всего прочего, «Тень ветра» может служить еще и путеводителем по одному из популярнейших городов мира».

Hispida 12 марта 2014 г., 12:07

Упражнение великого стилиста в жанре антиутопии. В альтернативной Британии конца ХХ века существует частная школа, ученики которой — клоны, которых выращивают как доноров органов. Смогут ли клоны изменить свою судьбу?

Анна Наринская: «Роман «Не отпускай меня» — один из редчайших текстов ­последнего времени, в котором сделано нечто совершенно новое. Исигуро свел к полной несущественности все формальные литературные ограничения и разграничения. Между жанрами (его тончайший психологический роман номинально проходит по разряду научной фантастики). Между «надежным» и «не­надежным» рассказчиком (он не снисходит до все объясняющего «а оказывается», читатель так и не знакомится с реальностью «реальной»). Между голосом автора и голосом героя. Его не интересует наше место в пейзаже — только место пейзажа в нас. И этот пейзаж он изучает со всей пристальностью, со всем напряжением широко закрытых глаз».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:46

Все писатели врут, но 13-летняя писательница Брайони обвинила в преступлении того, кто его не совершал; эта клевета останется главным событием ее жизни и 60 лет спустя. Роман про вымысел как основу труда писателя.

Катя Морозова: «Обычное для Макьюэна вторжение злой непредсказуемой силы, разрушающей жизнь героев, в «Искуплении» приобрело эпический размах — разрушенные судьбы, крах надежд и смерть молодости. И даже наступившая Вторая мировая война — словно далекий отголосок цепочки фатальных событий, запущенных воображением девочки-подростка. Модернистский взгляд на события с разных сторон породил в этом тексте множество слоев одной реальности, и реальность вымысла — одна из них, только самая важная, ведь именно в ее пространстве удалось исправить роковые ошибки. Кажется, будто Макьюэн воздвиг памятник художественному произведению, придав ему форму одного из самых тонких литературных стилей — английского модернизма».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:17

Химически чистый образчик интеллектуальной фантастики от мастеровитого рассказчика: шесть связанных и рифмующихся историй разворачиваются в разных местах и эпохах, от XIX века до будущего.

Игорь Сахновский: «Современная литература последнее десятилетие стремилась к чрезмерному упрощению, почти обнулению. Но «Облачный атлас» — это очень сложная книга. И по мысли, и по структуре. Шесть разножанровых новелл, связанных между собой, — это попытка описать шесть реинкарнаций одной и той же души. Рискну сказать, что это реинкарнации всего человечества, которые показывают, что мир, с одной стороны, вроде обречен, но, с другой, вот же она — возможность все изменить. Это книга о свободе выбора и о том, как человек выбирает себе судьбу, кем он станет, как будет жить и умирать. Ощущение от текста такое, как когда встаешь между двух зеркал, направленных друг на друга, и видишь такой бесконечный коридор. Роман напоминает этот зеркальный опыт».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:48

Hispida 10 марта 2014 г., 20:33

Первый афганский роман, написанный по-английски; история про Амира и Хасана, чья дружба проходит через настолько отчаянные испытания, что к финалу всем ясно: худший момент в истории Афганистана — советская оккупация, а лучший — американская.

Игорь Алюков: «Трагическая история двух афганских мальчиков, в которой пре­дательство порой неотличимо от искупления, написана с восточной пышностью и страстью, она в немалой степени обозначила поворот в литературе — возврат к гуманистической традиции. Будучи плоть от плоти массовой литературы, «Бе­гущий за ветром» тем не менее возвышается в потоке беллетристики, как в свое время «Унесенные ветром». Ветер в романе Хоссейни — один из главных героев: ветер закручивает сюжетную интригу, унося бумажного змея, ветер играет судьбами, ветер же становится символом перемен. Отличный роман, наглядно показывающий, что и в массовом чтении находятся бриллианты».

Hispida 10 марта 2014 г., 20:41

54-й роман Мастера — про то, как обычный школьный учитель, открывший дыру из 2011-го в 1958-й, проникает в прошлое, чтобы в 1963-м спасти Кеннеди. Большой Американский Роман — про оригинальные характеры, которые рождает Америка.

Екатерина Дементьева: «11/22/63» не просто фантастический триллер, где главная загвоздка — удастся ли остановить Освальда. Впрочем, следить за последним — это особое удовольствие. Наблюдать, как он скрежещет зубами от голоса своей жуткой матери или при виде шортиков жены. Учителишка из будущего оказывается не заурядным проводником либеральной идеи, а не менее важным героем. Это его глазами мы наблюдаем за Америкой 60-х — с недоверчивыми компатриотами, свингом на танцплощадке и невероятно густым пивом. Это в его голову закрадутся сомнения — а что если не Освальд? Что если Кеннеди не остановит войну во Вьетнаме? Что если будущее не перекроить? Одним словом, постановка вопроса как у Дымарского, но ответы гораздо интереснее».

Hispida 10 марта 2014 г., 20:39

Изобилующий библейскими аллюзиями Апокалипсис для читателей XXI века: отец и сын — скорее всего, Те Самые — бредут по миру, который из супермаркета превратился в могильник, — из ниоткуда в никуда. Пулицеровская премия.

Андрей Геласимов: «Дорога» — это квинтэссенция экзистенциального пессимизма и бессмысленности жизни как таковой. МакКарти не просто ставит диагноз человечеству, он объявляет ему смертный приговор. Человечество гибнет в результате страшного катаклизма, и все люди, оказавшись в этой ситуации, не просто возненавидели друг друга, но начали в буквальном смысле поедать себе подобных. Описаны случаи каннибализма, описано, как людей ловят специально для того, чтобы их потом съесть. Это довольно сильные сцены, пронзительные и страшные. Темнее и чернее, чем эта книга, нет ничего в литературе в принципе. Человечество в интерпретации МакКарти просто не заслуживает жизни. Это такая западная проблематика взгляда на человеческую жизнь, во многом характерная для поколения МакКарти».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:12

Формально — мемуарный роман выдающегося филолога; по сути — бусидо ­русского интеллигента, сохраняющего мужество, несмотря на любые социальные катаклизмы. «Русский Букер десятилетия». Вечнозеленый лонгселлер.

Олег Лекманов: «Читая современную русскую прозу, почти всегда начинаешь раздражаться, привычно отмечая для себя, что автор оперирует сгустками штампов и не умеет справиться с расползающимися из-под его пера сюжетными линиями. Тем большее наслаждение испытываешь от романа Александра Чудакова — замечательно написанной и крепко сделанной книги о России и русских людях, которые выстояли и сохранили себя в страшной, неравной борьбе с Советским Союзом. Серьезный и остроумный, полный по-германовски точных предметных деталей, свидетельствующих об эпохе, и тонких наблюдений над природой человека, он еще и глубоко оптимистичен, хотя кончается грустным мартирологом — списком навсегда ушедших от нас прекрасных русских людей, персонажей произведения».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:41

Книга для золотого фонда: жуткий триллер о сгинувшей полярной экспедиции — в Арктике, мире, где разум быстро девальвируется и где ледяные ландшафты рождают хтоническое чудище-людоеда — Туунбака.

Юрий Сапрыкин: «Лучший роман крепкого американского беллетриста. Симмонс пишет хронику зимовки кораблей «Эребус» и «Террор», которые отправились в 1845 году на поиски Северо-Западного прохода из Атлантики в Тихий океан и оказались затерты во льдах. Первые 30 страниц с трудом продираешься сквозь бушприты, торосы, припаи и стаксели, следующие 30 пытаешься разобраться в нескончаемом потоке героев, потом проваливаешься внутрь невероятно захватывающего сюжета, который в финале разрешается галлюциногенной кодой: непостижимые разумом силы сияний и льдов, что в предыдущих главах охотились за людьми и сводили их с ума, вдруг растворяют их в своем вечном величии. Воронье нам не выклюет глаз из глазниц, потому что не водится здесь воронья».

Hispida 12 марта 2014 г., 12:08

Детективная трилогия о немолодом журналисте с обостренным чувством социальной справедливости и некрасивой хакерше с загадочной биографией; вызвала эпидемию моды на скандинавскую литературу. «Граф Монте-Кристо» XXI века.

Александр Горбачев: «Ларссон раздражает — в первую очередь до ужаса плоским языком и бесконечными, практически московскоконцептуалистскими описаниями каждого заказа в ресторане и набора покупок; книге про редактора самой бы не помешал редактор. Тем не менее три тысячестраничных тома проглатываются на максимальной скорости. Все дело, во-первых, в героях: на напряжении между образцовым журналистом-расследователем Блумквистом и паранормальным гением-аутсайдером Лисбет Саландер тут все и держится. Во-вторых, и это важнее, Ларссон точно зафиксировал тайные страхи и комплексы западной цивилизации: за благополучным фасадом скрываются демоны и патологии; все повязаны — и никто не отмоется».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:45

Сентиментальная — или душераздирающая, зависит от темперамента читателя — история про нью-йоркского мальчика, разгадывающего тайну, оставшуюся после погибшего 11 сентября отца; так он преодолевает травму — свою и всей Америки.

Игорь Сахновский: «Читатель, не владеющий английским, обречен насладить­ся книгой не в полной мере, потому что написана она подростковым сленгом. Но и на русском языке это, пожалуй, самое приятное открытие за последнее десятилетие. Чтобы расшифровать тайну погибшего в теракте 11 сентября отца, мальчик решает прошерстить весь Нью-Йорк и найти всех людей с фамилией очень распространенной, которая указана в случайно найденной записке отца. С точки зрения романиста, такой замысел — создать образ всего Нью-Йорка глазами мальчика — просто атомный. Мальчик, с одной стороны, совершенно не вписан в этот мир, а с другой — пытает­ся как-то с ним поладить, даже подольститься к нему. Книга — одновременно трагическая, дико смешная и очень трогательная».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:18

Исключительно остроумный и увлекательный 900-страничный роман о соперничестве двух волшебников-джентльменов, которые среди прочего помогают Англии выиграть войну с Наполеоном. Сказка — но вряд ли детская.

Александр Горбачев: «Распространенная в отношении книги Кларк связка с «Гарри Поттером» — не более чем маркетинговый прием. Книги Ролинг росли вглубь по мере того, как их герои становились старше; тут же с самого начала — взрослые люди, серьезные дела, большие войны. Магия для Кларк — прежде всего оптика, позволяющая изящно упаковать национальный миф: всю ту совокупность уникаль­ных британских повадок, привычек, характеров, пейзажей, погоды и манер, из-за которой Англию иногда вышучивают, но чаще — безответно любят. Страшно обаятельная книга, которую легко представить на одной полке с Диккенсом, Остин и прочей классикой, — причем обаяние тут то самое, уникальное, что свойственно леди и джентльменам, в течение 300 лет следящим за тем, чтобы газон был в идеальном состоянии».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:10

Сатирическая сага — представьте Апдайка и Толстого как соавторов — про типичное американское семейство, по которому понятно, как выглядела, чем жила и на что рассчитывала Америка девяностых годов. Национальная премия США.

Борис Куприянов: «Этот роман как-то очень сильно на меня подействовал. Во-первых, по форме своей это такой классический американский роман. Во-вторых, «Поправки» поднимают вопросы, актуальные сейчас, они связаны с состоянием общества, в котором мы находимся. Написан он весело, таким постмодернистским витьём — приятно, когда в классическую форму впускается много современного. На самом деле книга о том, как меняются поколения, как меняются ценности, как все меняется. Если мы начнем анализировать нашу жизнь, поймем, что, к примеру, мое поколение — поколение людей, которым сорок-пятьдесят лет, — успело пожить в двух разных мирах. Нам кажется, что это история нашей страны, а на самом деле это история всего мира, мир сильно изменился за последние полвека».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:55

Феноменально увлекательная автобиография — или даже исповедь. Про наркомана, сбежавшего из австралийской тюрьмы в Индию — промышлять криминальной деятельностью в крайне экзотических обстоятельствах.

Михаил Котомин: «Шантарам», безусловно, не высокая литература, но очень интересная и качественная беллетристика, которая, как по мне, похожа на последний фильм братьев Вачовски «Облачный атлас». Это гигантский объем текста, в котором есть и экзотическая занимательность National Geographic, и авантюрный наркосюжет, и философия new age с эскапизмом, которые сделали популярной Юго-Восточную Азию среди московского и русского креативного класса. «Шантарам» — масштабное развлекательное чтение, один из выходов за пределы обыденности для романной формы, что лично меня очень интересует в рамках рассмотрения жанра. С романом, очевидно, что-то происходит — он совершенно точно меняется или, можно даже сказать, мутирует».

Hispida 12 марта 2014 г., 12:10

Псевдодетектив — от автора «Тайной истории». Девочка из маленького американ­ского городка расследует давнее убийство своего брата; фигура сыщика, место действия и атмосфера интереснее, чем собственно разгадка.

Лиза Биргер: «Перерождение постмодернизма кажется чуть ли не самой важной тенденцией литературы последних лет: еще вчера он сводился к интеллектуальной игре в «угадай цитату», сегодня цитаты так нарочиты, что узнают себя сами. Цитирование отныне нужно не затем, чтобы повеселить нас, оно необходимо, чтобы обеспечить узнаваемое гудение фона. Потому во вполне себе взрослых романах игра все чаще строится на детских книгах, с которыми читатель подкожно сращен, — это способ затащить и его, безучастного, прямо в ткань повествования; в «Маленьком друге» Донны Тартт этот прием доведен до совершенства. Здесь и сказки старого Юга, и триллер, открывающийся убийством девятилетнего мальчика, где вся эта детская южная мифология выворачивается наизнанку, кишками и кровью».

Hispida 12 марта 2014 г., 11:43