4

Знакомство с творчеством Джозефа Конрада прошло успешно. Жаль только, что не состоялось раньше.

Из всего, удачного, как на мой взгляд, сборника, пожалуй, наименьшее впечатление произвела "Фрейя Семи Островов" - неплохая вещица, слегка затянувшийся рассказ об извечном конфликте любви и одержимости, рацвеченный яркими характерами и экзотическими пейзажами... Но как-то вот следа в душе не оставляет.

"Сердце тьмы" - совсем другое дело. От него порой бросает в дрожь. И не из-за сюжета о поиске белого сверхчеловека в недрах Черного континента, его можно утрамбовать в несколько строчек, а, скорее, из-за общего впечатления, производимого повестью. Текст сковывает по рукам и ногам своей завораживающей амбивалетностью. Джозеф Конрад, поляк, сын репрессированного (как сказали бы сейчас) родителя, надо полагать, получил серьезную прививку антиимперских чувств. Казалось бы, до чувств антиколониальных уже рукой подать. Но не все так просто... Ведь тут, внезапно - Африка. Огромная. Чуждая. Непознанная. Непознаваемая. И бремя белого человека вдруг рвется наружу. Пока речь идет о нечистых на руку чиновниках-барыгах, лирическому герою без проблем удается удерживаться в рамках иронической отстраненности. Но подавить восхищение чудовищем, которое так здраво, так правильно, так возвышенно рассуждает, намного сложнее. Как сложно бороться с тем злом, которое находит отклик в нашей душе... Ведь, право, "мистер Куртц - замечательный человек"...

Но если "Сердце тьмы", в моем случае, читалось умом, то третья повесть - "Тайфун" - наверное, сердцем. Незамысловатая история о благополучном пароходе и удачливом капитане, которые впервые попадают в объятья циклона и героически борются с ним, изобилует мелкими, практически техническими, деталями и длинными рассуждениями, в нужности которых иногда хочется засомневаться. Но при всем этом - "Тайфун" почти с места в карьер покоряет своей атмосферностью, сдержанной ироничностью, на фоне которой всегда есть место подвигу, и органичным нагнетанием напряжения. Редко, когда чтение вызывает те же ощущения, тот замечательный эффект присутствия, что и в детстве. Когда страница глотается за страницей, а где-то там, за плечом, совершенно определенно воет ветер, хлещет ливень и стонет судно, героически сражающееся со стихией.