5

Как ни странно может показаться, но эта книга, пусть едва ли не на каждой её странице упоминаются многочисленные войны со всеми их малоприятными для стороннего человека подробностями, всё-таки не о войне. И не о тех войнах, о которых вспоминает главный герой. Не о войне, не о войнах, но о Войне (именно так, с заглавной буквы и с долженствующей интонацией), которая всегда была, есть и будет в каждом из нас – в любом человеке, во всём человечестве. Эта Война, переданная нечёткими мазками грубой кисти на недостаточно тщательно выбеленном холсте самой жизни, ведётся не на одних лишь полях брани, не только в Ираке и на границе Палестины с Израилем, Афганистане, Сомали, Чечне, Грузии, Советском Союзе, берегах незнакомой Новой Земли, под стенами Трои, - но и в душе самого человечества, которое переживает разрушенные им же города, неся в глубине себя самое всё ту же Войну.

«Баталист» - первая книга за достаточно большой период, кою я прочёл, зная, что в ней затрагивается военная тема. Истории о войне всегда даются нелегко, начиная ещё со школьной скамьи, когда листаешь «программную» литературу о Великой Отечественной и вспоминаешь рассказы прадеда, после которых уже ни одна повесть не сможет восприниматься лишь как текст на бумаге, но станет оживать и обретать лица. Однако прочитанные ранее две другие книги Перес-Реверте настолько впечатлили меня, что откуда-то взялось желание взяться за «Баталиста», что я и сделал, о чём не пожалел ни минуты.

Уже привычно богатый и моментально обволакивающий язык автора неумолимо рисует откровенные, жестокие и ничуть не прекрасные картины, и в какой-то момент посещает мысль: как можно такими словами писать обо всё этом? Но, пожалуй, если бы были выбраны иные слова, «Баталист» не получился таким пронзительным, честным и извращённо-красивым, или назывался как-то иначе, или рассказывал о других героях, или его написал не Артуро Перес-Реверте.

Пронзительно, честно и извращённо-красиво – так переплетаются судьбы абсолютно чужих, незнакомых, ничем не связанных людей; так неотвратимо меняется судьба из-за одного-единственного щелчка фотоаппарата; так рвутся чужие жизни, запечатлённые бесстрастным оком камеры за мгновение до последней вспышки света в глубине глаз, исчезая навсегда и оставаясь навеки на фотоснимках. Окончание книги угадывается пусть и не с самого начала повествования, но довольно рано, вырисовывается всё теми же нечёткими рваными мазками, но от предсказуемости финала история не становится менее захватывающей (или вернее было бы сказать «затягивающей»?), однако словно ведёт дорогой неопределённости от начальной точки до конкретного финала; словно от одного дня жизни до другого, между которыми лишь слова «Я собираюсь вас убить».