2

Н. Синиоссоглу в своей книжке пишет, что Палама в "150 главах" полемизирует с современными ему взглядами интеллектуальной элиты, а не просто вдруг решил выразить православный взгляд на творение мира и научные знания. Видимо, так и есть, поскольку произведение явно полемическое в части против Варлаама и Акиндина, так что, скорее всего, и то, что в главах не касается спора об энергиях, тоже направлено против каких-то современников Паламы. Собственно, потому я и стала главы читать, т.к. сама полемика об энергиях мне не очень-то уже интересна - в главах повторение "Триад" на эту тему, ничего нового. Вообще богословие все это да и прочие рассуждения Паламы довольно-таки скучны для современного читателя, я эту книжку читала преимущественно с научными целями.

Что касается не-антиварлаамитских тем, в т.ч. научных знаний о мире, то тут тоже все вполне традиционно: Моисей непревзойден в «повествовании о происхождении мира и времени», а «неоспоримые доказательства истинности написанного им» – его слова и дела, которыми он убедил «почти весь род людской». То, что мир будет иметь конец, доказывают пророчества Христа и других богодухновенных людей, т.к. все остальное, предреченное ими, сбылось.

Палама критикует учение платоников о Мировой Душе (правда, совершенно неубедительно), с привлечением положений Аристотеля. Вообще, похоже, Аристотель - единственный эллинский философ, которого Палама хоть как-то читал, об остальном он, кажется, судит с каких-то чужих россказней.

Он, правда, здесь не так огульно нападает на науки, как в "Триадах", говорит о возможности «естественного знания» с помощью наук и даже сам делает некоторые выкладки, но все это весьма далеко от отношения к наукам византийских гуманистов - современников Паламы. Естественнонаучные же его рассуждения – просто швах в свете современной науки, хотя тут его вряд ли можно винить.

Он рассуждает о пределах обитаемой земли по эллинским мудрецам (4 пояса, в т.ч. антиподов) и по его собственному мнению (10-я часть земного шара, а вокруг океан, и больше нет никакой населенной области), ссылаясь при этом опять на Аристотеля. «Научные» доказательства ужасны. – Можно заметить, что Плифон спустя менее 100 лет был куда более прогрессивен и, наоборот, говорил о возможности обитаемых земель за океаном и о возможности до них добраться.

По Паламе, «Бог сотворил в начале небо и землю как некую всеобъемлющую материю, содержащую в себе все в возможности». Небесные тела Бог поместил в верхней части вселенной, а «страстные по природе» и изменчивые — в средней части. Весь материальный мир был сотворен ради человека.

Истинная и спасительная мудрость в Библии, а Евклид, Марин, Птолемей, «Эмпедоклы, Сократы, Аристотели и Платоны с их логическим методами» ничего тут не понимают. Представления эллинских философов о человеке и его месте в мире гораздо ниже христианских. «Ибо один только человек из всех земных и небесных был сотворен по образу Создателя, чтобы устремлять свой вздор к Нему, любить его, быть таинником и поклонником Его Одного и своей верой в Него, склонностью и расположением к Нему сохранять собственную красоту; все же другое, что содержит земля и небо, считать ниже себя и совершенно лишенным ума». Язычники же обесчестили человека, почтив звезды как богов. Даже знание простецов-христиан, а также познание немощи своего ума выше всех наук.

Образ Божий в нас – «естество ума», а не тело. Ангелы «досточтимее нас», но служат нам. При этом мы выше ангелов, т.к. мы одни по образу Божию. Человек более по образу Божию, чем ангелы, т.к. он имеет в себе животворящую душу и начальствует, и потому что наше знание троично и объемлет всякий вид знания, в т.ч. способность «создания вещей из ничего». Бытием по подобию Божию мы уступаем ангелам, оно «совершается посредством божественного озарения». Адам до преступления был причастником этого озарения. Душа человека как тройственная (ум-разум-дух) более всех тварей подобна Богу и выше их всех. Душа достигает подобия Божия через привлечение к себе сияния Божиего естества... - В общем, о различии ангелов и людей и о том, кто по образу Божию, а кто нет, у Паламы, по-моему, одни утверждения противоречат другим: в одной главе одно утверждается, а немного ниже в другой - фактически противоположное. Ангелы в антропоцентризм по определению не вписываются, а в то же время отказаться от них нельзя, традиция-с, вот он и исхищряется как может, чтобы примирить одно с другим.

«Всякое естество предельно удалено от божественной природы и является чуждым ей. Ибо если Бог есть естество, то другое не является им», приблизиться к Богу можно только по Его энергии, и это доступно только разумным существам. Все твари чужды по природе Богу. - В общем, между Богом и тварью по сути пропасть.

Нельзя говорить о Боге самим от себя, но «следует обратиться к тем, которые глаголят в Духе о духовном, даже если противники требуют от нас слова». - Т.е. от себя говорить о Боге не моги, а только цитируй отцов Церкви, а не то уууу.

Очень много рассуждений об энергиях и сущности, из которых можно отметить следующее: если энергия и сущность одно, то творение не отличается от рождения и исхождения, свойственных сущности, и тварь будет единосущна Творцу. – Это явно против эманации. А вот Плифон считал все творение именно порождением и в результате в разной степени сродным Богу.

В общем, Плифон в самом деле создавал альтернативу паламитскому и, шире, христианскому богословию и космологии.