5

"Травма вызывается не только внешними событиями. Психика переводит внешнюю травму в самотравмирующую внутреннюю "силу", которая сперва является защитной, но в конце концов превращается в саморазрушающую. Когда архетипические защиты берут верх над травмированной психикой, их благие поначалу "усилия" предохранить неразрушимый личностный дух превращают их из "системы самосохранения" в "систему самоуничтожения".

...
Книга заставила задуматься над инкарнацией человека в мире.
Что, если мы не люди, которые должны быть как боги, а боги, у которых с разной степенью успешности получается быть людьми.
Потому что архетипическая защита (а я бы сказала, как везде в психоанализе, те же феномены, но выраженные не столь резко, можно наблюдать у сравнительно здоровых людей) - это то, что включается в ответ на реакцию личностного духа "я не хочу здесь быть, это опасно".
А личностный дух в терминах юнгианства - это та самая душа, что спускается с неба и стремится достичь полной реализации, Самости. Но при получении такого сигнала (либо серьезная психологическая травма, либо кумулятивная, т.е. сборная из маленьких моментов, например, когда ребенка не принимают таким, какой он есть, за несколько месяцев или лет такое может накопиться) она уходит обратно. Не только на небо, впрочем: Калшед подчеркивает, что дух един с телом, поэтому уходит он одновременно в инстинктивное и духовное бессознательное, в те слои, которые находятся за пределами "видимого спектра". Человек при этом не умирает, но вся жизненная энергия, которая должна была направиться на творческое воплощение истинного я и дорогу к Самости = индивидуацию, переходит в режим самосохранения.
И вот тут начинается самое интересное.

Что такое режим самосохранения? Как работают психические защиты? Калшед очень подробно и глубоко раскрывает этот вопрос, а также посвящает часть книги пересказу всех существенных открытий, сделанных психоанализом в области травмы начиная с Фрейда и вплоть до 2000 годов.Так что его работу можно считать представляющей все эти декады.
Но если вкратце, происходит вот что.
В психике возникает фигура защитника, призванная заботиться о личностном духе. Эта фигура носит архетипический характер, это своего рода богодемон: с одной стороны, он создает для травмированного духа новую реальность в рамках его сознания, которая представляется ему приемлемой (ну она может быть куда лучше настоящей даже без учета травмирующих факторов), т.е. заботится о том, чтобы сохранить то, что еще осталось живого, заключая его в коконе, а в коконе - райский сад или хотя бы тихие шептания на ухо, что все хорошо, его любят и принимают.

И ладно, казалось бы, все хорошо. Можно и роман так написать, да мало ли чего хорошего сделать.
Проблема в том, что такое существование а ля Рапунцель в башне оторвано от реальности. И дух это чувствует. Он хочет воплощаться в реальном мире, он сюда для этого пришел!
И, конечно, пытается. Но та самая фигура, которая его успокаивает и показывает ему благостные миражи, преграждает ему путь мечом: ты туда не пойдешь, мы это уже решили. Ты останешься здесь навсегда. И она начинает "атаковать эго и его беззащитные внутренние объекты".
При сохранении какого-то количества энергии, которая таки хочет направиться на индивидуацию, а не обсасывание фантазий ("защитное использование способности к воображению на службе у тревожного избегания") начинается война с невидимым... защитником. Проблемы здесь очевидны. Во-первых, нельзя взять "хорошую" часть без плохой. Это очень древняя, архаическая защита, она практически необучаема: как пишет Калшед, она будет компульсивно разрывать цепь при каждой вспышке света, принимая ее за огонь. И если все-таки - пропустим сложности - эту защиту отключить, сознание выпадает из благостного мира и больно стукается о реальность, да еще изнутри вылезает та самая травма, которая его туда загнала. Больно. Очень больно. И неизбежно, психоанализ тут не анестезия, а сочувственное сопровождение. Ну и если где психоанализ с восточными медитациями приходит к согласию, так в первую очередь тут: пройти назад можно только вытерпев всю массу подавленной боли.
Во-вторых... представим, что человек на психоанализ не идет и вообще не знает, что происходит. Шансы на успех в этой борьбе у него не самые большие. Какого рода "меч" на него, стремящегося к реальности, может наставить защита психики? Самообвиняющий голос, который набрасывается при первой же помехе со стороны реальности. Неосознанный саботаж любых попыток обрести творческое самовыражение, жизненное счастье. Саботаж попыток анализировать это. Помним, в чем суть процесса: система защиты расчленяет психику в попытке сохранить ее часть. И человек чаще всего имеет привычку идентифицироваться с тем, что происходит у него в сознании/бессознательном (там, может, древнеримский форум, плавно переходящий в бои гладиаторов, но если глубоко не заглядывать, то кажется, что это цельное "я") и проецировать все непонятое вовне. Страна не такая, может, работа, может, день, друзья, квартира, да что угодно. В попытке справиться с тревогой человек ищет зависимости. И, как убедительно показывает Калшед, в глубине поверхностного счастья любой зависимости скрывается тайный смертоносный страх. Также человек может изводить себя невыполнимыми требованиями "надо", стремясь к недостижимому совершенству. И, как показывал уже Фромм, любая аутоагрессия и любого рода садомазохизм в конечном счете извращенным образом преследуют все ту же цель - достижение индивидом счастья...

Хорошие новости:

Те же самые внутренние силы Самости, что, казалось, сводят на нет все наши терапевтические усилия, с такой очевидностью относящиеся к силам смерти, расчленения и аннигиляции сознания, в то же время являются источником новой жизни, более полной интеграции и истинного просветления, если только эти силы подвергаются процессу трансформации в "достаточно хорошем" психоанализе.

Плохие новости:
В мире и правда может быть довольно опасно, даже если с травмой разобрались или ее не было... См. "Бегство от свободы" Фромма: личностный дух и впрямь пытаются съесть, и это какое-то правило общества, что он хотя бы частично-то должен быть пережеван или спрятан! Тут мы имеем проблемы подавления и неврозов, а, как говорил Фромм, у многих здоровых людей битва, которую ведут невротики, уже позади, потому что они ее проиграли, став хорошо адаптированными индивидами.
Но дело-то в том, что в битву с этой и другими опасностями человек может и должен включаться с открытыми глазами! Может, за ним не гонится саблезубый тигр, но перспектива растерять детское восприятие мира и стать этим самым хорошо адаптированным, как по мне, пугает не меньше. Смешно, когда говорят, что в цивилизации опасностей мало... Они просто более изощренные, менее заметные, как современный ум. Апостол Павел не зря говорил: что тебе, если приобретешь весь мир, а душе своей повредишь?
Так или иначе, у человека, пойманного архетипической защитой, нет шансов включиться в эту борьбу, поскольку возможность индивидуации у него закрыта с самого начала: стоит вопрос выживания.

Зато много чего другого, недоступного здоровому сознанию, открыто.

Момент, когда требования внешней реальности полностью отвергаются и наступает состояние внутренней адаптации, когда даже смерть в качестве адаптации становится приемлемой, воспринимается как избавление, освобождение. Для человека этот момент, видимо, означает отказ от попыток сохранения своего "я" и вхождение в большее, возможно, во вселенское состояние равновесия.
В какой степени те, кто "сходят с ума" от боли, то есть те, кто ставил свою обычную эгоцентричную точку зрения, стали способны, в силу специфической ситуации, в которой они пребывают, на своем опыте познавать ту область нематериальной реальности, которая для нас, материалистов, остается недоступной? Это направление исследования должно захватить и область так называемого оккультизма. Случаи передачи мыслей во время анализа страдающих людей встречаются чрезвычайно часто... возможно, даже интеллект, которым мы так гордимся, не является нашей собственностью, он должен быть замещен или преобразован через ритмический процесс излияния эго во Вселенную, которая одна знает все и, следовательно, разумна.
(Ференци)

В книге, по традиции психоаналитической литературы, много разных историй пациентов. Одна из них меня просто потрясла. Я думаю, она наиболее полным образом отражает двойственную природу психической защиты.

У одной маленькой девочки была очень глубокая психологическая травма: начиная с 1,5 лет ее насиловал отец. В сознании девочки появилась защитная фигура - женщина по имени Орфа. Так, выросшая девушка была уверена, что именно Орфа привела ее к психоаналитику. А еще Орфа учила ее видеть сквозь время и пространство, они путешествовали сквозь вселенные. Но когда девочке было 11, отец проклял ее и отрекся от нее, и с этой травмой Орфа справиться уже не могла: она признала свое бессилие и начала готовить самоубийство.

"Когда смерть в качестве адаптации становится приемлемой..." Я думаю, нет лучшего доказательства существования личностного духа, как его ни назови, чем то, что психика готова уничтожить тело, чтобы только сохранить этот дух.
Здесь встают очень интересные вопросы, выходящие за пределы материализма, о которых стоит поразмыслить.

Я же упомяну одну важную черту "Архетипических защит": последняя четверть книги посвящена анализу четырех сказок: о Рапунцель, чудо-птице, Амуре и Психее и принце Линдворме. Сказки разбираются подробно и сопровождаются интересным и глубоким психоаналитическим комментарием, в них иллюстрируются все стадии процесса возвращения инкапсулированного духа в реальность и все, что он переносит по пути. И, откровенно говоря, от сказок о чудо-птице (она же "птица Фица") и принце Линдворме, которых я раньше не знала, без всяких комментариев мурашки по коже. Вот она - вековая мудрость народа... Очень рекомендую прочесть, даже если сил на Калшеда не хватит. Хотя читается он просто и оставляет впечатление... наверное, на всю жизнь, как Хорни, Фромм и Янов.