4 Первый замечательный человек

Мне как-то не очень нравится малая серия ЖЗЛ. Такое впечатление, что она представляет людей не совсем замечательных, не столь выдающихся, как в большой. Конечно, на деле разница лишь в объеме текстов. Мог ли Гильгамеш быть «удостоен» большого формата? Или сомнителен даже малый, коль скоро речь идет в первую очередь о литературном персонаже, за которым еле просматривается (да и просматривается ли?) некий древний урукский жрец-царь? Что мы знаем о реальном Бильгамесе (так на шумерском звучало его имя)? Наверняка воевал с соседями, вроде бы возвел городские стены, возможно совершил дальний поход за строительным лесом. Но примерно через столетие (если не задним числом) был обожествлен (удивляет ли нас это, ведь в соседнем Египте фараоны считались богами еще при жизни), а вскоре стал и героем эпических песен, вероятно исполнявшихся странствующими рапсодами. Не такова ли судьба многих героев древности: Агамемнона, Ахилла, Одиссея? И все же Гильгамеш выделяется среди них.

В небольшой, но замечательной книжке «История начинается в Шумере» археолог Сэмюэл Крамер описал шумеров как народ, который почти во всем был первым. В Шумере появился первый «двухпалатный парламент», первый историк, первая школа, первый миф о потопе, даже первый случай снижения налогов. Конечно, речь идет всего лишь о письменной фиксации, но пример все равно показательный. Владимир Емельянов предлагает взглянуть на Гильгамеша именно с такой пионерской позиции. По его мнению, это «первый политический лидер, первый строитель, первый культурный герой», словом, первый «замечательный человек». Не будем заострять внимание на том, что буквально страницей ранее наш автор сам упоминает Имхотепа, «великого египетского архитектора», жившего двумя веками раньше Гильгамеша; в конце концов, об Имхотепе вообще толком ничего не известно. Смысл понятен: Гильгамеш первый, о ком можно написать столько, чтобы хватило на книгу. Доказательство — перед нами.

К чести Емельянова, его книга читается не менее интересно, чем всемирно известные книги Крамера. Она делится на три части: первая знакомит нас с шумерским Бильгамесом, реальным царем и легендарным героем; вторая раскрывает многочисленные коды аккадского эпоса о Гильгамеше — именно того, который, собственно, и является литературным шедевром; третья же — и, пожалуй, не менее интересная — сообщает о реальном бессмертии Гильгамеша — в человеческой памяти. От древнегреческого Гильгамоса до лемовского Гигамеша разворачивается величественная череда личин, воплощений и образов шумерского героя. К нему обращались психоаналитик Фрейд, антропософ Штайнер, писатель Томас Манн, поэт Райнер Мария Рильке, религиозный мыслитель Мережковский. Человечеству уже не забыть Гильгамеша, хоть и не оставил он по себе памятной стелы — таков воодушевляющий вывод автора этой книги.

Как и во всякой новаторской работе (а Емельянов утверждает, что учел последние достижения гильгамешеведения), в ней есть и некоторые недочеты, и многообещающие прозрения. Так, не выглядят убедительными этнопсихологические доказательства автора по поводу реальности Бильгамеса. Он замечает, что шумеры не изобретали себе вымышленных правителей и вообще «жили до графомании и фантастики». И тут же приводит шумерские сказания, в которых действуют фантастические люди-скорпионы, люди-львы и т. д., а чуть далее говорит о семи рыбообразных богоподобных мудрецах, правивших Шумером до потопа и явно имеющих чисто мифологическое, ритуальное происхождение. Также автор ошибается, считая, что впервые Геракл упоминается в «Одиссее», тогда как он есть и в «Илиаде». С другой стороны, совершенно замечательным выглядит новое толкование одного темного места в эпосе, где Гильгамеш делает себе… барабан. Я помню, как этот барабан смущал меня при чтении всех без исключения русских переводов — создавалось впечатление, что Гильгамеш, как тоталитарный тиран, денно и нощно созывает людей на непосильные работы. Оказывается же, что вместо барабана нужно читать деревянный мяч для игры — Гильгамеш любил поиграть! Не менее интересны идеи автора о роли и личности «сердечного друга» Гильгамеша Энкиду.

Таким образом, безотносительно к серии ЖЗЛ, мы имеем на русском языке превосходную работу нашего соотечественника-шумеролога, которая одновременно и является исчерпывающим введением к чтению собственно эпоса о Гильгамеше, и сообщает этой титанической фигуре соответствующий ее масштабу всемирно-исторический контекст.