5

До недавнего времени я практически ничего не знала об авторе. Что за Грекова?! Прочитав, мимо ходом, один рассказ прочно укрепила в себе предубеждение на ее счет – читать не буду, совершенно не мой автор. Мне она, на том момент, казалась слишком сухой, суровой и скучной. Я бы так и пребывала в неведении, обходя стороной всплывающие то и дело в ленте произведения автора, поглядывая лишь на «Хозяйку гостиницы», по большей части из-за любви к фильму.
Когда любимая «партия» призвала читать автора, твердо решила постоять в стороне.
Но не удалось, спасибо моим друзьям, к чьему мнению я прислушиваюсь, чьи рекомендации для меня важны, даже если есть сомнение, старюсь хотя бы попробовать.
Вот и в этот раз я решилась, раз однопартийцам нравится, может и мне, по меньшей мере, будет интересно.

Теперь я знаю гораздо больше, какая она Елена Сергеевна Вентцель, И. Грекова… Игрекова. Она, как математик, могла просчитать наперед многое, но почитание и любовью читателей, это я сомневаюсь. И все таки, несмотря на запреты, ее читали и читают, это радует.
Теперь я знаю, что она решительная, честная, смелая, суровая, и бьет не из под тишка, а прямо по лицу и наотмашь.
Я не все про нее знаю, но то, что она стала моим любимым автором, уж это наверняка.
После ее книг меня душат эмоции, я не могу оторваться и спокойно лечь спать, я постоянно думаю о её героях, мне хочется изменить их судьбу, найти для них выход в темной, замурованной комнате, а если его нет, то продолбить, прогрызть.
Я мысленно утешаю, убиваю и воскрешаю.
Я с ними живу.

Совсем не хочется пересказывать сюжет книги, тем более, что, зная года происходящих событий, а это от революции до послевоенных лет, можно заранее предсказать ход событий. Это жестокое время, и смысл трагедии произведения не ограничен неискоренимым антисемитизмом порождающем периодические вспышки геноцида евреев. Произведение Грековой о геноциде хороших людей, вне зависимо от идейных предпочтений, религиозной и национальной принадлежности.
Мимо меня проходит настоящая жизнь Пустякинишны с Тань-тином, И так не хочется отпускать…
Милая Циля, стройная, легкая, смелая Рора…
Исаак – « Глядя на вас, я становлюсь антисемитом»(с)
Дуня – да, жизнь несправедливое дерьмо.
Юра – милый Юра, «почему?», «зачем?» Надо терпеть, даже если это невозможно… иногда надо щипать себя до крови, кусать, но терпеть и думать-думать. Выход всегда есть… или почти всегда.
Надя – а счастье было так возможно, и для него так мало надо.
Костя – я держала тебя за руку, ты не слабый, нет, просто…
Времена не выбирают, это верно. Под колеса системы попадают люди, и она давит не осмотрительно, жестоко, порой оглянувшись слишком поздно, а порой и не обратив внимания на хруст. И каждый раздавленный человек забирает с собой частичку тех, кто был рядом с ним, нанося незаживающую рану. Это не смертельно, но очень больно.
Просто очень больно…

"— Юра, почему ты так грубо молчишь?
— Я старался выбирать выражения, но, как видно, не преуспел."