4

Так вышло, что прочтение книги - и впечатления от неё - поделились на несколько этапов. В порядке возникновения, вот они:
1/4*
Читая "Нарцисса и Гольдмунда", впервые задумалась, а так ли хороша свойственная Гессе прямолинейность? "Игра в бисер" великолепна и неподражаема, она прочно вросла в список моих любимых, время от времени перечитываемых книг, и к ней у меня нет никаких претензий, а вот чем дальше продвигается знакомство с писателем, тем проще и однозначнее становятся произведения (вот что бывает, когда идёшь от поздних произведений к ранним, а не наоборот!). "Степной волк" впечатляет до глубины души, до дрожи, и то, что критика упорно сводит его к юнгианству, кажется такой же формальностью, как желание Джойса притянуть "Улисса" к "Одиссее" - но всё-таки надо признать, что "Волк" попроще "Игры" и очень многое выдаёт в лоб. Далее идёт "Сиддхартха" с его лайт-версией буддизма и однозначной интерпретацией, и вот тут впервые зарождается мысль о прямолинейности, а теперь я заполировала эту мысль "Нарциссом и Гольдмундом". Умные люди говорят, что тут опять Юнг и архетипы мужественности/женственности, но при желании можно с тем же успехом свести всё к банальному противостоянию Инь-Ян - я-то профан от философии, Юнга не читала, поэтому всё время представляла себе этот чёрно-белый круг (временами на его фоне всплывала пугающая физиономия Фрейда - там, где речь шла о матери).
В общем, я хочу сказать, что первая четверть книги далась со скрипом, потому как ощущение, что читаешь художественный пересказ какого-то философского учения, было очень сильным; а поскольку концепция этого учения знакома всем и каждому и звучит из каждого утюга, начинаешь скучать. Да-да, материнское начало, жизнь и смерть, чувственные наслаждения, эмоциональное восприятие мира; да-да, Дух-Отец, рациональность и логика. Я совсем уже подготовилась к тому, что это будет первое произведение Гессе, которому я не смогу поставить высокую оценку.

2/4
Но разве можно победить его очарование? Не знаю, как он умудряется это делать, но каждое из его произведений рано или поздно начинает сиять - иногда с первой страницы, иногда с середины книги. Только успеешь подумать: "Нет, такой Гессе мне не нравится" - и вот уже выделяешь целые абзацы, чтобы хорошенько обдумать их на досуге, а будущая оценка книге всё растёт и растёт. "Нарцисс и Гольдмунд" очень напоминает "Сиддхартху", особенно это касается жизненного пути главного героя (а ГГ я всё-таки считаю Гольдмунда; Нарцисс скорее служит контрастом, он меньше человек и больше символ, если можно так выразиться). Но помимо этого, на монастыре Мариабронн лежат отблески Касталии, в голосе Нарцисса слышится эхо Иозефа Кнехта - разве я могу устоять?.. Великолепные моменты узнавания: когда ты понимаешь, что Нарцисс приносит свою индивидуальность в жертву служения Духу, и тут же соотносишь это с "Игрой в бисер", где на основе этой идеи построена целая провинция мыслителей, где так же отказываются от индивидуального (и именно поэтому есть запрет на творчество, невозможное без личного) - это же удовольствие, находить корни своего любимого произведения! К таким же корням относится молитвенная епитимья, наложенная Нарциссом на Гольдмунда: в "Игре в бисер" молитву заменит медитация, а смысл останется прежним - "неспокойное и ненасытное "я" растворяется под сводами упорядоченности". Чем дальше читаю, тем ближе мне этот роман, тем радостнее мне от него.

3/4
Странно, до чего персонажи Гессе лишены эмпатии. Странно, потому что они живут духом, вечно находятся в поиске, в состоянии возвышенном, со стремлением понять мир. И при этом так беспросветно глухи к другим людям, временами прямо-таки тупы и бездушны, лишены не то что сопереживания, но даже способности понять. На примере Гольдмунда это видно очень отчётливо, и хотя к Гессе вообще нельзя подходить с обывательской точки зрения, не могу об этом не упомянуть, что хотя слово "любовь" - пожалуй, одно из самых часто встречающихся в романе, единственная настоящая любовь тут существует между двумя мужчинами. Хах.
В сущности, отсутствие эмпатии и эгоизм помогают герою идти своим путём, не отвлекаясь и не останавливаясь. Конфликт интересов сильно запутал бы ситуацию, возможно, поэтому писатель от него и избавился. Рядом с этой вынужденной бездушностью особенно впечатляющей выглядит идеальная дружба Нарцисса и Гольдмунда, пусть даже за этим прячется иносказательное единение духовного и чувственного в человеке, бог уж с ней, с символичностью.

4/4
К концу романа понимаешь, что самое главное и самое прекрасное, что ты получил - это ощущение экзистенциального кризиса, переданное так ощутимо, что у тебя захватывает дыхание и щиплет глаза. Ответы без вопросов, мучающие, наверное, каждого; страх смерти, желание наполнить свою жизнь смыслом, непонятная грусть, не имеющая имени, от которой прячешься в наслаждениях...

Вот живешь и бродишь по земле или скачешь по лесам, и что-то смотрит на тебя так требовательно и обещающе, пробуждая тоску ожидания: вечерняя звезда, голубой колокольчик, заросшее зеленым тростником озеро, взгляд человека или коровы, а иногда кажется, вот сейчас произойдет что-то невиданное, но давно чаемое, со всего упадет завеса; но время идет, и ничего не происходит, и загадка не решена, и тайные чары не развеяны, и вот, наконец, приходит старость, немощь, как у патера Ансельма, или мудрость, как у настоятеля Даниила, а все еще ничего не знаешь, но ждешь и прислушиваешься.

Точнее, самое главное - то, что изображён выход из этого кризиса. Возможность выхода, надежда на примирение с собой и миром, на то, что смысл всё-таки есть, сведенборговский такой смысл: искусство и знание. Это очень дорого стоит, потому что кошмар бытия, которое в любой момент может кануть в небытие - это знакомо каждому, об этом пишут многие, но многие ли дают надежду, да так, чтобы в неё можно было поверить? Закрываешь эту книгу и чувствуешь, что тебе стало немножечко легче.
И как замечательны размышления о творчестве, пусть даже в ключе этой "Инь-Ян философии"! Как точно и хорошо говорит Гессе о наполненности сердца, рождающей настоящие произведения искусства, о тайне, отмечающей лучшие из них, о том, как творчество соединяет противоположные начала... Если сам пробуешь что-то творить, поневоле прислушиваешься к мудрому голосу Гессе. И знаете, какое побуждение он вселяет? - нужно идти за тем, что поразило твоё сердце. Без сомнений, без страха; если ты встретил что-то, что потрясло тебя - иди следом. Твоё предназначение и твоя судьба оставляют такие следы.

>1

Совершенное бытие есть Бог. <...> Мы же преходящи, мы в становлении, мы являемся возможностями, для нас нет совершенства, нет полного бытия. Но там, где мы перешагиваем от потенции к делу, от возможности к осуществлению, мы участвуем в истинном бытии, становимся на одну йоту ближе к совершенному и божественному. Это значит: осуществлять себя.

Немного слишком прямолинейная, но всё же хорошая книга о становлении человека, преодолении страха перед смертью и осмыслении бытия. Очень небольшая, но заставившая почувствовать и тоску, и радость, о многом поразмышлять. Противоречивые впечатления остались, но так даже интереснее.

P.S. О переводах. Советую "Нарцисс и Златоуст", ибо сравнивала две версии, и эта понравилась больше, несмотря даже на то. что я не люблю, когда переводят имена персонажей.