5

Едва появившись на свет мы начинаем умирать, угасать. Медленно, но неотвратимо. И великое счастье, если свеча жизни горит ровно и на склоне лет мирно гаснет сама, просто исчерпав свои ресурсы. Но это на самом деле большое счастье, и выпадает оно лишь избранным. Большинсто же из нас умирает от болезней, кто-то решает уйти из жизни сам, за кого-то решение принимает случай, злосчастное стечение обстоятельств, а за иных злая воля, хлоднокровный рассчёт или больной разум другого человека. Иногда смерть приходит от руки палача, как расплата за то, что человек возомнил себя Богом, и забрал жизнь у дргого живого существа. Только вот, кто же тогда сам палач? Он точно так же лиашет жизни человека, просто под маской праведного возмездия. Человек убил человека, и за это его убивает другой человек.
Но, едем дальше, поскольку не хочу вдаваться в глубинные рассуждения о смертной казни. Уже размышляла над этим вопросом в отзыве на одну из книг Джона Гришема, и однозначной позиции не имею.

"Зелёная миля". Мой долгострой по всем фронтам. Сначала я боялась смотреть экранизацию, потому что приблизительно знала от друзей о чём он, и чувствовала себя неготовой к такой тяжёлой теме. В 2010, кажется, наконец решилась, посмотрела. Весь вечер потом сидела с красными опухшими глазами и ощущением пустоты внутри. Поэтому на книгу было решиться ещё труднее. Но вот, свершилось. Прочитала. "Зелёная миля" - тот случай, когда и книга и фильм на высоте, совершенно друг другу не уступают. В самое сердце, мгновенно и безповоротно. Но перечитывать или пересматривать если и стану, то очёнь нескоро. А может и не стану вовсе.
Над этой книгой хочется реверь, выть, рвать и метать. Но она и не без светлой грусти. Жизнь полна чудовищных совпадений, зла и несправедливости. Порой зло вершится на наших глазах, но мы не в силах его предотвратить или исправить. Обстоятельства бывают выше человека. Или мы просто позволяем им быть выше? На что способен человек ради спасения другого человека, не родного и любимого, но очень хорошего и достойного? На многое, пожалуй. Но только до той черты, за которой может пострадать он сам или его близкие. Можно ли было спасти Джон Коффи? Чернокожего Джона Кофии, приговорённого к смертной казне, на американском юге 1930-х годов? Судьи, общественность и родители жертв видели то, что хотели видеть, что было удобно видеть. Они нашли козла отпущения, странного верзилу (ха-ха, чернокожего к тому же, т.е. недочеловека по их понятиям), на которого так здорово и ладно можно было обрушить свою ярость, особо не вдаваясь в подробности и не задумываясь, а справедливо ли его обвинили?
Джон Коффи. Нет, я не могу писать о нём спокойно. В горле ком. Добрый великан. Он не был образован. Можно сказать, что знал и умел он мало, но в то же время так много! Слишком много. Жить с такими знаниями о людях и о мире, мягко говоря, тяжело. Хотеть помочь хорошим людям (и не только людям), обладать особой силой и даром, но не всегда успевать вовремя. Пропускать через себя, проживать чужую боль и страдания. Это мучительно. А рядом ни одной родной души, никого, кто любил бы и переживал за него, кто бы хотел помочь ему, облегчить его боль. Джон нёс людям добро. Люди же нередко "одаривали" его презрением, холодом или агрессией. Потому что он другой. Настолько другой, насколько это вообще возможно, и не только внешне.

Как живётся и чувтвуется охранникам и палачам на "зелёной миле", даже представлять не хочется. Наверное, человек ко всему привыкает. У героев романа и выбора особого не было. Великая депрессия, работа на дороге не валяется, в семью надо кормить. Хотя, устраивались они на работу, вероятно, ещё до депрессии. Но не важно. Возможно, кто-то успокаивает себя тем, что лишает жизни ничтожеств, и так её не достойных, и, быть может, в их глазах данная экзекуция вовсе не является убийством. И вот, рано или поздно, на их профессиональном пути встаёт такой человек, как Джон Коффи, в виновности которого есть большие сомнения, но приговор, тем временем, вынесен, а день казни назначен и неумолимо приближается. Как быть? Как убить того, кого убить приказано и одобрено законом, но рука не поднимается, потому что это будет уже, как ни крути и под каким углом ни рассматривай, не справедливое возмездие, а самое настоящее убийство безвинного существа?
Про мерзкого Перси Уэтмора и говорить не стоит. Противный, малодушный прыщь.
Мистер Джинглз - само очарование и чудо. Такое же чудо, как и Джон Коффи. Приятно было узнать, что судьба его сложилась весьма неплохо, пусть и не в качестве артиста Маусвилля.
Пол Эджкум - пример того, как долгий жизненный путь может опостылеть. Идёшь, устал смертельно, а дорога всё не кончается. Он бы и рад уйти на вечный покой, но свеча его жизни всё горит и не желает гаснуть.
Олд Спарки. Это вообще отдельная тема. Это страшный сон. Из всех видов смертной казни электический стул вызывает во мне наибольший ужас. Пишу, представляю его себе, и ладони потеют от страха. Особенно, когда думаю о казни Эдуара Делакруа. И это, кстати говоря, тоже отдельная тема, над которой можно спорить до потери пульса. Заслужил ли он, человек, по вине которого погибло шестеро невинных, пять из которых сгорели заживо, (представьте себе, представьте себе) такого вот конца? И да и нет. В немецком языке для таких случаев есть отличное словечко - Jain, как раз означающее "и да и нет". Вполе наслужил, потому что его жертвы умерли не менее мучительной смертью. Но, с другой стороны...а может и нет. А может и да. Я не хочу, не могу, не имею права категорично судить о таких вещах.
Уже сколько сижу, печатаю, а поток мыслей не желает прекращаться. Такая вот она, "Зелёная миля". О мнгом, о важном, о тяжёлом и неприятном, но животрепещущем. О добре и зле, о выборе, о том, чего стоит наша жизнь, как легко и сложно её отнять, как всё неоднозначно в нашем мире.