1.5

Кто-то из нас двоих

Я, к сожалению, слишком поздно понял, что надпись на этой книге надо рассматривать как предупреждающие надписи на пачках сигарет. А-ля прочитаешь – и у тебя такое будет. Но так как психоз у вашего покорного слуги уже и раньше был, то он в процессе чтения значительно усугубился.

Андрей Аствацатуров говорил на какой-то передаче, что есть книги, которые загоняют в жуткие тупняки. Боже упаси, я вовсе не хочу сказать, что он имел в виду произведение г-жи Соломатиной, он вообще не привел никаких примеров (видимо, у каждого человека они будут какие-то свои), но лично на меня данная вещь произвела именно такой эффект.

Мир произведения Соломатиной ужасен. Жестокий, грубый, больной, неврастеничный, бешено крутящийся в своем тошнотворном вращении; в котором люди мечутся, сталкиваются тележками из супермаркета, взаимно проклинают друг друга, унижают и ненавидят.

Мир, в котором нет любви, а есть только муторное выбирание между равно отвратительными мужчинами, основанное на выборе между теми благами, которыми они могут обеспечить.

Нет дружбы, а есть только совместное злобливое перемывание костей общим знакомым во внерабочее время и глумление над «дураками-клиентами».

Нет современной российской литературы, а есть только Татьяна Соломатина.

И самое страшное, что авторша в своей жизни чему-то училась, это видно, но корм, что тоже очевидно, пошел явно не в коня. В результате на свет появились такие уродливые фразы, в которых ни в чем не повинные научные психологические термины утонули в бабьем грубом базарном говоре, аки жемчужины в навозе (при этом кучу навоза они украсить оказались не в состоянии, а вот к испачканному жемчугу возникло отвращение).

А она, как и положено любой уважающей себя психованной суке, утопила архетип ясности в глубокой мути сознания.

Для еще пущей наукообразности в текст в некоторых местах втиснуты даже целые куски фраз из разных статей ресурсов Рунета. Каждый раз, встречая такую «явно цитату», можете загуглить и посмотреть, сколько вам всего выйдет из википедии и околоэзотерических форумов.

Впрочем, чисто авторские ремарки в книге также присутствуют. Они похожи на разрозненные записи из блокнота, хаотично и без особого смыслового закрепления вставленные по ходу действия (ибо как же добру пропадать).

Действие, то бишь, сюжет, в романе, кстати, упорно не продвигается. Автор периодически толкает его резкими отчаянными рывками, как тяжелую вагонетку. Но к концу одного куска, на протяжении которого тебе, допустим, полностью рассказали биографию какого-нибудь одного отвратительного персонажа, уже забываешь, о чем шла речь в предыдущем куске.

А персонажи и вправду практически все без исключения вызывают омерзение. Страшно видеть, что психологи, к коим люди идут в последней надежде склеить разваливающиеся семейные отношения или сладить со вконец отбившимися от рук детьми, эти врачи (хочется написать: враги) человеческих душ смотрят на своих пациентов, как на жалких ничтожеств, интересуясь исключительно содержимым их кошельков. Вероятно, можно было бы посочувствовать главной героине Саше (тем более что мы с ней во многом схожи в пристрастиях). Но даже она, при всем своем трогательном состоянии сапожника без сапог, ибо, находясь в статусе психолога, она совершенно не может сладить даже со своими собственными проблемами и страхами, даже она учится смотреть на мир глазами своих старших «подруг», презирать людей, которые, по сути, ничем от нее не отличаются.

Соломатина, будучи, что заметно с первого взгляда, пробивной делово-активной персоной, всячески отрицает возможность существования (во всех инкарнациях) в современном психованном мире трогательных, нежных, растерянных и неприкаянных существ, приверженных к кофе и подоконникам, наподобие Сашеньки. Таким, по ее разумению, один исход – оказаться под колесами, причем даже совершенно неважно, наехал ли на них кто-то или они сами туда бросились. Им нет места в современной жизни.

Ну и что. А я считаю, что нет в мире места и права на существование такой гадости, как книжки Соломатиной.