5

Я никогда не любила максимализма. Не принимала его в людях, отказывалась принять. Для меня это всегда был признак инфантильности. Как можно вообще рассуждать категорично? Как можно говорить, что все люди делятся только на плохих и хороших? Это высказывание простительно для тех кому 16, те кто еще не узнал жизнь, не понял, что человек гораздо сложнее этих ярлыков. И уж тем более как можно простить это человеку зрелому, состоявшемуся? Это может говорить только об одном – об ограниченности. Но как оказалось мое суждение не верно, это меня ограничивала моя категоричность….

Майя Михайловна Плисецкая, икона и дива, живой символ, кумир и идол, не просто человек, а восклицательный знак, веха и рубеж русского балета оказалось воплощение максимализма. И знаете, я поняла – что максимализм это то, что некоторые заслужили. Это привилегия тех, кто пережил не просто много, а столько, что и представить сложно…

«Что вынесла я за прожитую жизнь, какую философию?
Самую простую. Простую как кружка воды, как глоток воздуха. Люди не делятся на классы, расы, государственные системы. Люди делятся на плохих и хороших. На очень хороших и очень плохих. Только так…»

Повествование Плисецкой удивительно. Удивляет ее ровное, одинаково четкое восприятие жизни. То как она описывает совсем детские годы, юность, зрелость… Нет никаких сантиментов, каких-то эмоциональных взрывов и падений. Это ровное повествование – логичное и последовательное. Хотя возможно здесь будут со мной не согласные. В рассказе Плисецкой есть отступления, порой ранние воспоминания соседствуют с поздними. Но не суть важно. Она пишет так, словно внутри нее уже был написан эта автобиография, словно она уже существовала, была продумана и прописана, и ей оставалось только надиктовать это все, подобрать нужные слова, не забыть даты, фамилии, освежить события. И это не значит, что писал нам книгу какой-то робот, без эмоций и страстей. О, нет:) Плисецкая живет на страницах своей книги, ее мысли кипят и бурлят, она вспоминает о чем-то с теплотой, о чем-то с язвительной усмешкой, она любит и ненавидит на этих страницах. Но она смогла написать это так, что в памяти остается только единый яркий образ, без выраженных, преобладающих цветов/эмоций. Она рассказывает так, что остается независима даже в этом – в своих чувствах, их переживает она сама. А не читатель. Читатель может только наблюдать со стороны.

Ее судьба уникальна. Кажется, что она вечна. Пережить столько, быть свидетельницей самых страшных, самых памятных, самых знаменательных событий. Она была свидетельницей репрессий конца 30х, она пережила войну, она выступала в военных госпиталях, и начинала работать в Большом еще во время войны, она выступала перед Сталиным, она отстаивала себя перед Хрущевым, она жила в одно время с Брежневым, Черненко, Андроповым, Горбачевым, Ельциным. Это не женщина, это железная леди… Те с кем она была знакома, это вообще столь поразительный и именитый список, что писать его прост обессмыслено. Это женщина с удивительной судьбой. Столь многих подарила ей судьба, и столь многими ее же и наказала… Кажется, что читаешь, какой-то исторический экскурс – вроде «история СССР глазами очевидца». И как бы я не учила историю, многое из того, что написала Плисецкая удивило, открыло нового. Да, история СССР, эта «адская машина» тоталитаризма изучена вдоль и поперек. Но о некоторых мелочах можно узнать только так – читая современников…

Ее называют злой, упрямой, своенравной. Я не могу говорить за этих людей, но скажу за себя – она может быть какой угодно. Ей это простительно. И можно ли сохранить доброе, теплое отношение к власти, если она расстреляла твоего отца, а мать отправила в тюрьму? Можно ли любить такую власть, которая надела на тебя ошейник и держит на привязи? Мне безумно понравились ее меткие, хлесткие характеристики этой власти. Сразу в точку. Безжалостное разоблачение. Безжалостные характеристики. «Впервые вижу совсем вблизи Маленкова, Кагановича, Шепилова, Первухина. Рассматриваю их откормленные, геморроидальные физиономии, виденные тысячу раз в газетах. Какие отталкивающие лица…», «На поклонах я силилась разглядеть лица, сидевших в зале людей. Люди ли?...». Конечно, книга вышла в свет в 1994 г., эпоху, когда развенчивать мифы и ругать советское прошлое, было в моде. Но поверьте мне это не то. Это не дань моде, это крик души. «А мы были зачаты страхом, покорностью, молчанием трусостью, послушанием, рабством. Мы вытянули свой жребий, родившись в тюрьме…»И я не могу назвать ее злой – она не такая – она прямолинейная, она просто с хорошей памятью. И да, она известна. А оборотную сторону этой медали может представить каждый.

Дальше...

Мне кажется, что до этого, я не то что не имела полного представления о том, кто это, но и вообще не знала о ней ничего. И простите меня за этот панегирик, но я правда, в восторге от этой книги, от этой женщины… мне хотелась ставить мои галочки на каждой странице в этой 500-страничной книге…

И, конечно, ее самое известное:

«А что и впрямь человеку надо?
Про других не знаю. А про себя скажу.
Не хочу быть рабыней.
Не хочу, чтобы неведомые мне люди судьбу мою решали.
Ошейника не хочу на шее.
Клетки, пусть даже платиновой, не хочу.
Когда приглашают в гости и мне это интересно, - пойти хочу, поехать, полететь.
Равной с людьми быть желаю. Если мой театр на гастроли едет, вместе с ним хочу быть.
Отверженной быть не желаю, прокаженной, меченой.
Когда люди от тебя врассыпную бегут, сторонятся, говорить с тобой трусят,- не могу с этим примириться.
Не таить, что думаю, - хочу.
Опасаться доносов - стыдно.
Слежки стерпеть не могу.
Голову гнуть не хочу и не буду. Не для этого родилась...»

это рецензия из моего жж