4

Намерение прочитать «Волшебную гору» появилось у меня с той далекой поры, когда мне захотелось ознакомиться с «Будденброками» , о чьем существовании было узнано из подростковой книжки, и я искала этот роман на полках магазинов, но если и находилось что-нибудь томасоманновское, то только «Волшебная гора». Мое намерение укрепилось, когда я прочитала-таки «Будденброков» и поняла, что с превеликим удовольствием ознакомлюсь и с другими творениями автора. Хотя тут возникло кое-какое отклонение от ожиданий. Ну, вы понимаете. Тот самый момент, когда ожидаешь сказочной зачарованности, а получаешь санаторий для туберкулезников. Хотя у Томаса Манна, в общем, одно другого не исключает.

Молодой Ганс Касторп отправляется в санаторий, расположенный в горах, дабы навестить своего кузена и поправить здоровье – совсем чуть-чуть, сущие пустяки, так, благотворная атмосфера, чисто для профилактики... Его пребывание там ограничено тремя неделями, но вот незадача – кажется, и это ничтожно малое время выдержать не так-то просто, уж больно сложно привыкнуть к здешнему климату, да и порядки в санатории странноватые. Но Ганс Касторп неожиданно обнаруживает, что время здесь идет совсем иначе. Вот уже скоро отъезд, но уезжать совсем не хочется… И наш герой даже рад, когда повышенная температура и уверения врача, что он уж конечно болен, позволяют ему остаться «здесь наверху». Так и пропал наш Ганс Касторп на долгое, долгое время. А потом, благодаря грозе… Ну да рано об этом.

Роман оказался философским, весьма основательным и в целом хорошим, но странным до крайности. Томасу Манну каким-то непостижимым образом (то есть, постижимым, но трудноуловимым) удалось вовлечь читателя в совершеннейшее безвременье, в место, откуда время плавно стекло «вниз», а «здесь наверху» остались только ничтожные его остатки, смешанные с распорядками санатория и медленными, но обильными потоками мысли. Так что вместе с Гансом Касторпом очень скоро впадаешь в оцепенение и не хочешь двигаться дальше. Поначалу, правда, в голове гремит голос, мол, убегай из этой западни, Ганс, беги что есть мочи! Но потом это проходит. Что там дальше? Непрекращающийся уморительный говор доктора Беренса? Кровопролитные религиозно-политико-нравственные споры Сеттембрини и Нафты? Курсирующая тут и там мадам Шоша? Да бог с ними. Куда как лучше полежать на балконе и посозерцать зыбкую бесконечность.

Наверное, из-за этого роман и пошел у меня неожиданно тяжело. Причем и читалось вроде как интересно, и язык у Томаса Манна – дай бог всякому, а страницы все равно преодолевались с усилием. С такой книжкой бы в горы на пару-тройку месяцев, время наверняка будет переживать те же метаморфозы, что и в романе. Хотя, тогда из-за концовки можно было бы и схлопотать удар. Коротко и прочувственно: вот уж поистине гроза так гроза! Во всех возможных и невозможных смыслах.

Повторюсь, странная, но безусловно завораживающая вещь.