5

Прилепин меня приятно удивил. Сколь нежно и трепетно я отношусь к русской классической литературе, столь скептичное мое мнение о современных писателях страны. Поэтому было неожиданно обнаружить в книге язык, которым можно наслаждаться. Текст автора прост, сочен; и в этом его сила.
Второй момент, который подкупает, это проработка образов: все персонажи у него живые, со своей мимикой, выражением лица, привычками и манерой говорить. Его герои объемны и очень жизненны, без идеализации и возведения в абсолютную красоту или уродство, добро или зло. Его герои человечны.
С помощью одного из персонажей, лагерника Артема Горяинова, Прилепин рассказал историю о Соловецких лагерях особого назначения (СЛОН) конца 20-х гг. Именно Соловки и его жители в своей массе являются героями книги; отдельные люди, выделенные в романе, выступают лишь средством передачи быта лагерей.
Эта книга о массовом эксперименте советской власти, о создании «страны в стране», в которой система хотела перековать человека в законопослушного гражданина с правильными мыслями и поведением. Наряду с нечеловеческим трудом, холодом, голодом, баланами, Секиркой, на Соловках существовал театр, проходили спартакиады, устраивались научные исследования, культивировались животные и растения. Автор не пытается выставить все в белом свете, он открывает те стороны повседневной жизни лагерников, которые прежде были опущены писателями и свидетельствами очевидцев. В конце книги автор дает слово другой стороне – Федору Эйхманису, начальнику СЛОНа, не пытаясь его обелить, но давая читателю возможность посмотреть на ситуацию другими глазами.
Впрочем, затея с перевоспитанием оказалась полностью провальной, и лагерь превратился в мясорубку, где массовые расстрелы и мучительная смерть на Секирной горе стали почти обыденностью. Все закончилось так, как и должно было закончиться.
Еще эта книга о русском человеке, о его выживаемости, характере, склонностях к жестокости и зверствам:

Пишут, что здесь мучают заключенных. Отчего-то совсем не пишут, что заключенных мучают сами же заключенные. Прорабы, рукрабы, десятники, мастера, коменданты, ротные, нарядчики, завхозы, весь медицинский и культурно-воспитательный аппарат, вся контра – все заключённые.
– Кто вас мучает? – Эйхманис посмотрел на Артёма. – Вы сами себя мучаете лучше любого чекиста.

Соловки, как Ноев ковчег, представляет из себя мини-вселенную, разнообразную в своих представителях:

На коленях стояли священники, крестьяне, конокрады, проститутки, Митя Щелкачов, донские казаки, яицкие казаки, терские казаки, Кучерава, муллы, рыбаки, Граков, карманники, нэпманы, мастеровые, Френкель, домушники, взломщики, Ксива, раввины, поморы, дворяне, актёры, поэт Афанасьев, художник Браз, скупщики краденого, купцы, фабриканты, Жабра, анархисты, баптисты, контрабандисты, канцеляристы, Моисей Соломонович, содержатели притонов, осколки царской фамилии, пастухи, огородники, возчики, конники, пекари, проштрафившиеся чекисты, чеченцы, чудь, Шафербеков, Виоляр и его грузинская княжна, доктор Али, медсёстры, музыканты, грузчики, трудники, кустари, ксендзы, беспризорники, все.

И наконец, кто-то может сказать, что это история любви лагерника Артема Горяинова, осужденного за убийство отца, и чекистки Гали, подруги начлагеря Эйхманиса. Мнение, ошибочность которого открывается по мере чтения книги и подкрепляется выдержками из дневника Галины в конце книги. Даже здесь автор не оставил место сказке в счастливый конец.