5

Давным-давно, когда я была маленькой, а в подворотне орали с надрывом под гитару: "А сколько их, не сделав в жизни первый шаг, домой пришли в солдатских цинковых гробах" - я спросила родителей, почему мы воюем с Афганистаном. "Я не знаю," - ответили они. "Я не знаю,"- сказал мне дядя. Никто не знал. Люди шли умирать, и не понимали, за что. Когда я пошла в школу, война закончилась. Что характерно, на истории мы проходили много из современного - 500 дней, Ельцинские перевороты, но никогда не обсуждали афганскую войну. Я не знаю, что о ней рассказывают сейчас и говорят ли вообще. Что характерно, мы никогда не обсуждали и Пражскую весну, о ней я узнала многажды позже.
И теперь я знаю, какой может быть боль, когда чужие приходят и наводят свои порядки. Даже когда они просто кого-то своего поддерживают ради своих же корыстных целей. Мы все это знаем, но все равно пытаемся отрицать, когда так чудят свои. Но в политике нет своих и чужих, там есть выгода. Выгода меньшинства и страдания народа. Я не удивляюсь, что афганцы нас ненавидят. Мы были чужие. Мы пришли и вмешались. Чехи пережили это и сейчас куда добрее относятся к русским, чем раньше. Афганистан сменил власть, ожесточился и уничтожил свое прошлое. Ничто не осталось прежним. А мы оказались одними из тех, кто приложил руку к уничтожению, так или иначе. Понимаете, если приходит хрен с горы и начинает кого-то поддерживать, то вполне логично, что эти товарищи, которых поддерживают, теряют доверие по одной простой причине - они связаны с чужими. Что мы в итоге имеем - всем понятно.
И вот жила семья, плохая или хорошая, но жила в своем доме и своем мире, со своими бедами и заботами, а потом все рухнуло. И так случилось, что трагедия страны и трагедия детей наложились друг на друга. Был мальчик, трусливый и слабый, предавший друга, ради него готового на все. Был отец, по своим внутренним причинам отдалявший от себя сына. Все совершали ошибки, иногда мелкие, иногда фатальные. Я, честно признаюсь, ненавидела Амира в самом начале. За трусость, за предательства, за эти попытки самооправдания "ну, он же шиит, никто не любит шиитов", за то, что он свой стыд срывал на Хасане. Очень много сплелось воедино - и жажда отцовской любви, и боль отвергнутого ребенка, и собственная слабость, но во мне это вызвало ярость, потому что я воспитана не как Баба, без радикализма, но в ситуации трое на одного я знаю - нужно драться до последнего. Чего ты достоин, бросив друга в беде? Выгнав его, чтобы прогнать свой стыд? Думая только о своей боли, не о его, не о той, что он получил за тебя по сути? Ночных кошмаров? Вечных мук совести? Да, ты этого достоин! Ты это заслужил. Я осудила маленького ребенка на муки без снисхождения. Рахим был справедливее. Впрочем, Амир и сам себя осудил.
Вторая часть не менее страшна, но уже другим. Мир изменился, то, что случилось в Афганистане - это какой-то локальный апокалипсис. Маленьких детей потрахивают на забаву, детские дома уничтожаются, а в перерыве футбольного матча прилюдно забивают людей камнями. И это не средние века, это вот - рядом, под нашим боком. И все это под прикрытием ислама, религии. Боже, сколько грехов совершалось под этим прикрытием. Кто говорит про то, что только мусульмане такие, пусть вспомнит "Молот ведьм" и костры тех эпох. Мы это уже прошли, они еще проходят. Амир в этом мире чужой, он турист, искупающий свою вину. Он и хочет бежать от всего, но уже не может. Наверное, есть предел тому, сколько можно прятаться от самого себя.
Я читала запоем, но именно во второй части были куски сюжета, которые мне не понравились. Открытие о внезапном родстве,"Джон Леннон" как рояль в кустах, драка, выстрел рогаткой, закольцовывающий сюжет, фразы о преследовании, чуть было не превратившие роман в боевик-преследование. Все это как будто из другой оперы. Но позже повествование опять возвращается к перерождению одного человека и спасению другого. И самое тяжелое в книге - сколько боли может пережить маленький ребенок. Сколько - чтобы не сломаться? И как воскресить его, вернуть из страны ужаса, куда детей силком загоняют взрослые.
Не говорите, что сейчас такого нет. Или что есть только у мусульман. Если вы так считаете, вы не знаете нашего мира.
Да, конец был мелодраматичен, но, закрыв книгу, я заплакала. Пусть же ни один ребенок не пройдет путь Хасана, Амира и Сохраба. Да, это невозможно, но все же...