5

Страшное проклятье висело когда-то над Веничкой, куда бы он ни пошёл, куда бы ни поехал, вечно он попадал на Курский вокзал. Страшное проклятье висит до сих пор над "Москвой-Петушками", сколько бы лет ни читали это произведение, а всё твердят, что оно про алкоголиков. Ясен красен, что оно про алкоголиков! А "Моби Дик" — про китобоев. А "Лолита" — про педобира. Но ведь важно не столько "про что книга", а "о чём она", не так ли? Нюансец.

Говорить про "Москву-Петушки" горько, страшно и больно, потому что это — каждый раз заглядывать в зеркало. И не потому что я много пью, да отстаньте вы уже, я и вовсе не пью. Веничка продолжает традицию "лишнего человека", лишнего не по своей воле, а его тематические сентенции — лишь его личный способ медитации. Ну, у Пелевина грибочки люди тоже не от хорошей жизни в книжках жрут, его же никто не обзывает нарко... А, да, опять подловили. Китобои, наркоманы, проститутки. Сталина на вас нет.

Катится Веничка к своей петушковой Мекке, а всё никак не докатится, тяготит его проклятье Курского вокзала. Ну что ж, тогда только одно ему остаётся — смириться. Пусть будут Петушки посреди Красной площади, пусть будут Петушки посреди проклятущего Курского, пусть Петушки всегда будут вместе с ним в чемоданчике, дабы никогда там не заходило солнце и не отцветал жасмин. А что ещё ему остаётся? Кому нужен Веничка в этом мире? Государству, которое подсовывает ему вымя вместо хереса? Этой, с белесыми ресницами? Разве что младенцу, который лучше всех знает букву "Ю", но когда он вырастет достаточно большим, чтобы знать ещё хоть что-то кроме этой буквы, то любезные господа подскажут ему, что ничего путного от такого забулдыги ждать не надо. И ему он будет не нужен.

Вот так и профукали божьего человека с ангелами за плечами. Даже не пропили, а просрали, самым форменным образом.

Хоть песню поминальную про него прочитайте, хриплым да воющим голосом. Потому что "Москва-Петушки" — она и есть, причитание по утерянному и необретённому.