5

Мир есть текст, а Бог в словах

…она для меня - книга-мотиватор, книга-пинок, книга-костыль, и ко мне она пришла ровно в то время, когда мне это было нужно. "Vita nostra brevis est", а человек может заставить себя делать удивительные вещи
(Намаке octarinesky )

Открываешь книгу и начинаешь читать. Пятьдесят страниц, сто, двести… И все не можешь понять: нравится ли тебе или все-таки нет?
Но вот половина книги позади и неожиданно осознаешь, что книга по-настоящему увлекла, как случается в последние годы, может быть, один раз на три сотни произведений.

Несмотря на ужасный похмельный привкус янг-адалт литературы, «Vita Nostra» прекрасна. Да, подростковые закидоны главной героини сильно грызут поначалу глаза – остается неприятный налет чужих играющих гормонов и смятых потных простыней. Но без этого, понимается где-то в середине, не было бы произведения во всей его полноте, в его умопомрачительном единстве и в той самой гармонии.
Для меня эта книга складывается из множества элементов, в сумме дающих одно из самых удивительных произведений, что я читал.

Для начала, «Vita Nostra» дарит слова. И не сказать, чтобы язык был как-то по-особенному хорош – нет, язык у книги простой и бесхитростный, где-то даже сухой и пресный. Поначалу можно спутать его даже со скупостью речи, но это не так. По мере прочтения становится ясно, что это книга – тот редкий, исключительный пример, когда становится ясно: словами можно описать то, что нельзя описать словами. Это странное, ни на что не похожее чувство осязания понятий, действительно покоряет.
Образы выражены настолько ясно и изысканно, что хочется забирать себе целые предложения. Буквально: стесывать их со страниц и вживлять в себя, как татуировки, но под кожу.

Кроме того, меня нещадно привлекает сам мир, описанный в книге. Да, здесь играют роль исключительно мои пристрастия. Мне по душе различные интерпретации привычного нам мира, ощущение того, что рядом происходит что-то совершенно необычное. Мне нравятся странные закрытые школы, когда у поступивших в них нет выбора. Тот же ШНыр имеет похожую концепцию.
Здесь – институт, и это даже лучше. Полнее, мощнее, сильнее. Это как то, что нравится мне с самого детства – но на ступеньку выше. И логичнее.

Поразительно сладко прописан флёр кошмара и катастрофы, чего-то искореженного и поломанного. Это завораживает. С того самого момента, когда в поле зрения главной героини появляются студенты старших курсов, начинается погружение в атмосферу обреченности и неправильности.
Страха это не вызывает. Восхищение – более подходящее слово.
Старшекурсники, бьющиеся о дверные косяки и замирающие посреди речи, косые, хромые, почти неадекватные. Старшекурсники, готовые к тому, что могут пострадать их близкие, а могут исчезнуть они сами. Старшекурсники, проваливающиеся в никуда.
Как это описано. Как потрясающе это описано.

Концепция постмодернизма гласит: «мир как текст». Можно соглашаться или не соглашаться – это личное дело каждого. Для меня эта суть определяет сознание. Именно поэтому «Vita Nostra» завоевала мое сердце. Сюжет, приближаясь к кульминации, все больше распутывался, как большой клубок, и вот уже все то, что я так сильно люблю и во что верю – все это возводится в абсолют. Непередаваемо прекрасное ощущение.

«…она привыкла Бога считать любовью. А вот любовь почти что отвыкла – Богом». (Аля Кудряшева)