5

Очень интересная книга про византийских интеллектуалов 1370-1453 гг., их жизнь и мировосприятие. Правда, хотя в начале книге помещен список оных аж из 152 человек, в книге охвачен куда более узкий круг. Местами он сводится только к Дмитрию Кидонису и императору Мануилу, так что меня это даже несколько разочаровало, но в целом все равно очень интересно. Про Плифона там есть, но мало; в основном реконструкция нравов и вкусов сделана по письмам Кидониса, Мануила и, значительно меньше, некоторых других лиц.

Процент интеллектуалов в Византии был относительно постоянным – 10-15%. Интеллектуалы всегда стремились пробиться ко двору, т.к. это означало материальное благополучие, которое научные занятия сами по себе не давали (как знакомо!). У учеников порой не было денег, и их учили бесплатно.

При дворе, конечно, приходилось приспосабливаться к среде, однако и там риторика и речи могли служить орудие политической пропаганды и влияния – например, даже в хвалебных речах императора можно было похвалить за несуществующие добродетели с целью заставить его о них подумать. Ну а вообще придворные нравы оставляли желать лучшего – имп. Мануил сетовал на толпы льстецов, от которых не дождешься ничего искреннего.

Интеллектуалы были прочно связаны между собой «ученой дружбой», это был элитарный мир, где если не все дружили, то все друг друга так или иначе знали. Дружба, как говорил Иоанн Евгеник (брат Марка Ефесского), «счастливо проводит суда разумных к земле обетованной». Причем ученые часто продолжали дружить, несмотря на религиозные разногласия и не нарушали правил доброжелательного интеллектуального общения. Но, кстати, никто особо не осуждал за крамольные взгляды, если их не афишировали публично. Император Мануил порицал переход византийцев в католичество, но со многими из таковых поддерживал близкие отношения.

Научный спор был любимой формой общения умных людей. Предназначением ученого был поиск истины как процесс. У ученого был круг учеников. Учитель вводил ученика и в мир знаний, и в круг ученых, и таким образом возникала ученая преемственность, хотя ученики не обязательно следовали всем наставлениям учителя – в этой среде поощрялась свобода и свободное выражение мнений.

Ученая жизнь проходила на собраниях, которые византийцы называли «театрами» - что-то вроде позднейших салонов или даже современных научных конференций или чтений. В «театрах» интеллектуалы знакомились друг с другом. Удачное выступление новичка в «театре» открывало двери к известности, а если это был императорский «театр» - то даже путь к карьере. «Театр» был ареной для дискуссий, но обстановка там была куда более живой, чем на современных конфах )) Слушатели аплодировали, кричали, даже топали ногами или могли освистать. В речах, помимо прочего, ценились музыкальность и образность. Непременно делались ссылки на античных классиков – так создавалось «остановившееся время»; театр был, помимо прочего, своеобразной игрой в античность и литературной игрой. Мало того, к участию в собраниях даже привлекались певцы и музыканты. В общем, ученая жизнь проходила весело ))

Кидонис, кстати, был сторонником безбрачия для ученых, считал, что свобода от семьи – необходимое условие для философа, и старался внушить это своим ученикам. Вообще, видимо, правы те, кто считают, что Плифон его учеником не был – у них достаточно много разногласий в мировоззрении: Плифон, например, не был ни сторонником безбрачия, ни латинофилом и никакой дани христианству в своих сочинениях не отдавал вообще, в отличие от Кидониса.

Античные образцы и образы использовались очень широко и во всех жанрах, в т.ч. поощрялись компиляции и заимствования, но в то же время христианские образы и аллегории интеллектуалы тоже употребляли, хотя и в меньшем количестве, чем антично-эллинские.

Любовь к родине была мировоззренческой ценностью византийских интеллектуалов, в т.ч. латинофилов, т.к. они надеялись через союз с Западом помочь Византии. А отечество находилось действительно в удручающем положении. Кидонис сетовал:

Если отечество не принимает полезного ему совета, прогоняет советчика и угрожает ему за его откровенные речи, но при том доверяет тем, кто в политике действует на пользу врагам, а не своим, если оно дает трибуну льстецам и бесчестному сброду, то кто же не повернется спиной к такому отечеству, которое не может найти себе лучших советчиков?

Стыдно за империю ромеев, если наши ученые мужи, которые хотят и могут быть полезными отечеству, покидают его, чтобы искать убежища в других странах с надеждой, что там им будет лучше жить, - стыдно, что, по их мнению, другие больше нас ценят наши достоинства и проявляют больше дружелюбия к нашим землякам, чем мы сами.

Звучит актуально, что ни говори. Конечно, положение Византии осложнялось войной с турками, династическими драками и чумой, которая в 14-15 вв. несколько раз опустошала и Константинополь, и другие места, но церковный обскурантизм тоже руку приложил. Характерно, что эмиграция ученых началась как раз после победы паламитов и к 15 в. приняла большой размах. Интерес к наукам и эллинской философии рос в Италии и падал в Византии.

Ряд учеников Кидониса уехали преподавать в Италию. Например, Мануил Хрисолора: преподавал там в 1397-1415 гг., в т.ч. во Флоренции, имел огромное влияние и почет. Большое влияние на распространение византийской культуры на западе оказал также Виссарион (на сей раз ученик Плифона). С нач. 15 в. византийцы оседали в Италии – занимались преподаванием греческого и переводами, за что итальянцы готовы были платить немалые деньги. Флоренция дважды повышала зарплату Хрисолоре, чтобы только его не переманили другие города. Итальянские гуманисты прямо говорили, что византийцы открыли для них свет образования итп, а до их приезда они блуждали во тьме. С конца 14 в. итальянцы стали приезжать в Византию учиться, а после ее падения приезжали скупать греческие рукописи. В ту эпоху в Италии не было гуманистов, которые не учились бы у византийцев или не состояли бы с ними так или иначе в общении.

В общем, можно сказать, что византийскую науку получил и развил дальше Запад, а Восток получит только православие, и то в урезанном виде (если говорить о России), да еще зачастую и обскурантизм в придачу. Так с тех пор и идет. Печаль.