5

Наверное, меньше всего от этой книги я ожидала подробного, добросовестного описания создания разных препаратов. Положа руку на сердце, без тени сомнения рекомендую любому, желающему узнать, как химики методом проб и ошибок обнаруживают полезные для фармацевтики вещества и совершенствуют их состав. Подумав, я порекомендовала книгу даже своей 15-летней сестре, которая раздумывает над карьерой фармацевта. Why not?

Хофманн − поскольку в этой книге он, конечно, много рассказывает о себе и о своем научном пути − произвел на меня впечатление Томаса Манна от химии: спокойный, взвешенный интеллигент, трудолюбивый немец-аккуратист с широким кругом интересов, не лишенный интереса к тому, что выходит за пределы рационального мира, но отнюдь не восторженный адепт чего-нибудь там. И кто знает, как повернулась бы его жизнь, если бы в процессе работы над экстрактами из спорыньи он, совершенствуя препараты, стимулирующие сокращения матки, не открыл ненароком ЛСД.

Лизергиновая кислота оказалась препаратом необычайной силы действия по сравнению со сходными по строению веществами, поэтому невинный эксперимент на себе (интересно, сейчас химики тоже испытывают на себе вещества, чей эффект неясен из экспериментов на животных?) превратился для Хофманна в незабываемый кошмар. Анализируя это состояние впоследствии, он заметил, что главной предпосылкой horror trip'а стала его неготовность воспринимать временный распад «я» и того состояния, когда «другое "я" воспринимает другую реальность», поскольку для него как для первопроходца происходящее выглядело внезапным психозом с галлюцинациями, за которым могла последовать смерть.

Удивительно, но ЛСД не нашел применения в акушерстве и был забыт на несколько лет. Затем интуиция толкнула Хофманна продолжить его исследование − и после ряда более благотворных экспериментов на себе и коллегах он таки нашел для своего детища применение в медицине! Вот уж воистину: кто ищет, тот всегда найдет. Концерн, где он работал, даже выпустил листочек с описанием препарата, названного Делизид, показаниями и противопоказаниями, который целиком приводится в книге. Показания сводились к двум, цитирую:

а) Аналитическая психотерапия, для высвобождения вытесненного материала и создания психической релаксации, в частности при тревожных состояниях и неврозах навязчивых состояний.
b) Экспериментальное изучение природы психозов: принимая Делизид самостоятельно, психиатр получает возможность проникнуть в мир мыслей и ощущений душевнобольных. Делизид также может использоваться для получения модели психоза короткой длительности у нормальных субъектов, способствуя, таким образом, изучению патогенеза психических заболеваний.

Более того, ЛСД действительно некоторое время успешно применялся в психоанализе, значительно сокращая его месяцы и годы, поскольку во время действия субъект моментально попадал в центр собственного бессознательного и сталкивался с его содержанием, каким бы оно ни было. В европейском психоанализе пациенты принимали ЛСД небольшими дозами, после чего инсайты прорабатывались в группах и путем экспрессивной терапии (с помощью рисования). В Америке пациент принимал единственную очень высокую дозу после тщательной психологической подготовки, поскольку такой опыт мог «послужить в дальнейшем начальной точкой для перестройки и лечения личности пациента, совместно с психотерапевтическим лечением». По своему действию на психику ЛСД обратен транквилизаторам:
«В то время как транквилизаторы имеют тенденцию прятать проблемы и конфликты пациента, уменьшая их видимую тяжесть и значение, ЛСД, напротив, разоблачает и заставляет сильнее переживать их».
Это, пожалуй, ключевая фраза для понимания его эффекта. Поэтому Хофманн изумился, узнав, что его препарат стал популярен не только среди психоаналитиков, их пациентов и людей искусства, но также среди хиппи и наркоманов, − довольно своеобразное средство для кайфа, n'est-ce pas? Некоторые под его воздействием прыгали из окон... но ЛСД всегда выступал только катализатором скрытых психических процессов. Возвращая в сознание вытесненные под действием защитного механизма психики конфликты, он может спровоцировать шизофрению и не только. Однако здесь на ум приходит старая пословица про книгу: «Если в нее смотрится обезьяна, из нее не может выглянуть апостол»; разница в том, что человек часто не знает, в каком состоянии находятся его глубины. С биохимической точки зрения ЛСД сравнительно безвреден даже по сравнению с кофе, и кому лень читать книгу, может загуглить это где угодно: он не токсичен, не вызывает привыкания, относится к классу галлюциногенов, которые Лири яростно противопоставлял наркотикам, вызывающим привыкание и отравляющим организм. С психологической точки зрения все обстоит несколько иначе, эффект ЛСД на психику индивидуален, прогнозировать его нельзя, поэтому Хофманн положительно высказывался о законодательном запрете на бесконтрольное употребление своего «трудного ребенка», что, впрочем, не помешало ему с просвещенными друзьями, в том числе Эрнстом Юнгером, и впоследствии отправляться в визионерские путешествия и брать оттуда многое для развития личности, творчества и жизни.

В книге приводятся подробные описания визионерских опытов разных людей − и с ЛСД, и без, и безмятежных, и страшных. Крайне интересен сравнительный анализ действия ЛСД, мескалина и других «священных снадобий» древних народов, поскольку далее академическая карьера Хофманна развивалась именно в этом направлении. Тем не менее, стоит отдавать себе отчет в том, что опыт «соприкосновения с трансцедентной реальностью», «кратковременного просветления» не подлежит выражению словом, о чем беспрестанно сокрушается народ в книге Хофманна: перед нами − только бледные попытки его передать.

В конце Хофманн много рассуждает о психологии и социологии, делая в итоге следующий вывод:

Я вижу истинное значение ЛСД в возможности оказывать существенную помощь медитации, направленной на мистическое восприятие глубинной, абсолютной реальности. Такое его применение полностью соответствует сущности и характеру действия ЛСД как священного снадобья.

Я поставлю эту книгу рядом с «Бардо Тхёдол» и «Шаманизмом» Элиаде, поскольку речь в них идет примерно об одних и тех же планах реальности. Попадать туда с помощью ЛСД совершенно не обязательно − шаманы, как и умирающие, проделывают это безо всяких снадобий, да и у простых людей случаются порой спонтанные визионерские прозрения − однако роль кислоты как химической отмычки к doors of perception, одной из самой простых по сравнением с годами аскезы и медитации, не стоит недооценивать. Равно как не стоит сводить ЛСД к «наркотикам». В нашей культуре господствует крайне опасливое отношение к изменяющим сознание веществам (кроме алкоголя) − действительно, затушевывать возможные эффекты не стоит, однако не является ли такое отношение выражением отвержения иррационального, трансцедентного? Ведь то, что человек может увидеть в измененном состоянии сознания, − не выдумка, не фантастика и не химический эффект: при благоприятных условиях это та самая истина, которая делает нас свободными, в том числе от страха смерти.