4

Кто меня когда спросил, что мне в жизни надо?
Кто меня когда-нибудь вообще о чем спросил?
Все, кого я так любил, были мне не рады.
Жить так больше нету сил, нету больше сил.

В раннем подростковом возрасте я зачитывалась журналом «Истории из жизни». Это было время, когда популярность бразильских сериалов уже сошла на нет, отечественный трэш ещё не начали снимать, а душа просила берущих за душу сюжетов, где «любовь» обязательно рифмуется с «кровь». Тогда я верила, что эти истории и правда невыдуманные. Сейчас я поняла, кто их писал. И узнала, что за это даже иногда дают Нобелевские премии по литературе.

Двести пятьдесят страниц – это много или мало? А четыре года жизни? Сколько событий может вместить такой книжный объем, такой промежуток времени? В романе «Золотая рыбка» Леклезио демонстрирует настоящие чудеса архивации, нашпиговывая кастрюлю человеческого сознания плодами своей фантазии так, что они едва не вываливаются из-под крышки. Плотный, насыщенный текст быстро мелькает перед глазами, только успевай переворачивать страницы. Книга читается запоем и захватывает, но так же легко отпускает – в этом прелесть французской прозы, которую я так ценю.

Во что-то в этом повествовании верится легко и безоговорочно, как в детстве: что детей крадут из дома средь бела дня и продают на черном рынке; что детский труд широко эксплуатируется; что можно быть смышленой, но ленивой, портиться быстрее, чем созревать, и перенимать дурные черты охотнее, чем полезные привычки. В другое, наоборот, поверить тяжело: что можно попасть под грузовик и отделаться частичной потерей слуха; что несовершеннолетних девочек норовит поиметь каждый встречный мужчина и даже женщина, а молодые парни, напротив, согласны безропотно контролировать себя рядом с ними; что можно жить на содержании в публичном доме и не расплачиваться за это своим телом; что добропорядочная французская семья предоставит чернокожей нелегалке крышу над головой и заплатит немалые деньги за её обучение.

Лайле, безусловно, довелось хлебнуть горя: она была лишена родительской любви и радостей детства, замерзала парижской зимой без теплой одежды, мыкалась по гаражам и ночлежкам, становилась жертвой домогательств. Однако в окружении девушки было множество хороших людей, которые щедро и безвозмездно её одаривали: Тагадирт и Хурия, Мари-Элен, Ноно, Хаким и Эль-Хадж, Симона, Сара и особенно Беатриса и Эль Сеньор. Они кормили, одевали и давали ей крышу над головой, находили ей работу и оплачивали образование, сводили с нужными людьми и многое другое. Но какова была её благодарность? Она, как Колобок, сбегала от всех – внезапно и быстро, не оглядываясь назад и не сказав ни слова благодарности. Лайлу мотало по жизни, как лодку без паруса по штормовым волнам. Оторванная от корней, не знающая, где эти корни, она не могла найти свою цель и потому не могла остановиться. Она постоянно рвалась вперёд, к новым местам, знакомствам и впечатлениям, без всякого сожаления или угрызений совести бросая тех, кто её любил и заботился. Возможно, она выросла такой эгоистичной в силу своего воспитания (а, точнее, его отсутствия), но у меня не получилось ни оправдать свинского отношения к другим людям, ни посочувствовать ей.

Можно быть невероятно одарённой и не иметь цели в жизни. Можно быть талантливой певицей и попасть в рабскую зависимость от недостойного мужчины. Можно быть спортсменом и подсесть на наркоту. Можно родить и продать собственного ребенка. Можно вывезти девочку из африканской деревни, но африканская деревня внутри девочки всегда будет толкать её на ложь, воровство и наркоманию. Такой человек подобен золотой рыбке, которая, отдаваясь течению, то опускается в пучину, то поднимается к поверхности, но не способна выйти за пределы своего водоёма. Есть миллион разных способов загубить свою жизнь, но нет универсального пути с Днища – вот о чём, как мне кажется, пытался сказать Леклезио. И если не анализировать свою жизнь, если пустить её на самотёк, если не стремиться к большему, то всплыть можно только брюшком кверху.