5

Признаться, долгое время я наотрез отказывалась воспринимать красоту стихотворений. Почему-то за звучной формой содержание терялось, и даже смысл размывался до неузнаваемости. Но в один прекрасный день я решила - Надо! - и взяла у своей тети томик первого попавшегося поэта. Им и оказался Тютчев. Приятно было вспомнить известные со школьной скамьи строчки "Люблю грозу в начале мая...", "Зима недаром злится...", "Чародейкою зимою...", "Есть в осени первоначальной...", "Я встретил вас, и все былое..." и прочие. Не менее интересно было дочитать все-таки эти стихотворния до конца))

Издание снабжено краткой биографией Федора Ивановича и комментариями. Из них я и узнала о трогательной и трагической истории его жизни. Елена Денисьева училась вместе с его дочерьми. Перед девушкой стал выбор между любовью и светской жизнью. Она выбрала первое, пусть даже и родной отец от нее отрекся. Помните известное

О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!

Цикл стихов посвящен их пятнадцатилетнему роману, в которых есть и животворящая любовь и закаляющие душу страдания, но тогда они Жили, а когда Елена умерла от чахотки, Тютчев писал в память о ней так, что слышно, как безостановочно рвалось его сердце, вот над этим последним четверостишием стихотворения "Утихла биза..." я уже не выдержала и перестала сдерживать слезы

Здесь сердце так бы все забыло,
Забыло б муку всю свою,
Когда бы там - в родном краю -
Одной могилой меньше было...

и вот это

Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло
С того блаженно-рокового дня,
Как душу всю свою вдохнула,
Как всю себя перелила в меня.

И вот уж год, без жалоб, без упреку,
Утратив все, приветствую судьбу...
Быть до конца так страшно одиноку,
Как буду одинок в своем гробу.

А каким патриотизмом веет от строк, посвященных русскому народу! Вера поэта в уникальный национальный дух, в русскую могучую силу, в необходимость сдерживать алчный натиск Европы-поработителя... Ах, знал бы он что творится сейчас, порадовался бы, что не дожил до этого дня.

Напрасный труд - нет, их не вразумишь, -
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация - для них фетиш,
Но недоступна нам ее идея.

Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.