5

Если вы никогда не носили перешитое из перешитого, не бегали в электричке от контролёров, потому что вам не на что было купить билет, не нарезали три-четыре круга по продуктовому рынку в попытках сэкономить хоть 50 копеек, не проводили все каникулы в душном безлюдном городском дворе, не заклеивали треснувшую подошву зимних сапог пластырем, чтобы хоть как-то доходить до весны и не питались по полгода одной гречкой, то вам, боюсь, не понять словосочетания нет денег во всей его полноте. Как известно, если вам не хватает денег, нужно или зарабатывать больше, или тратить меньше. В семье, где я росла, никто не представлял, как заработать больше, поэтому наш вариант был меньше тратить. Меня с детства учили по одёжке протягивать ножки. Но одёжка бывает порой такой куцей, что никак, ну просто никак в неё не втиснуться. Бедность, по сути, это некая система жёстких ограничений, которые необходимо соблюдать, чтобы выжить. Меня очень рано поставили перед этим фактом, и я так и жила, пока не начала работать. Я расстраивалась, что у меня нет велосипеда, что я не видела моря и много чего ещё, но эта тяжёлая финансовая ситуация детства и юности не сделала меня ни рабом, ни врагом денег.

А вот Гордона перекорёжило не по-детски. Ему было очень страшно оказаться в рабстве у бизнес-бога. Какие же яркие комплексы расцвели под его невзрачной внешностью! Быть личностью с принципами трудновато, а когда твои принципы не совпадают с общепринятыми, когда никто из близких не понимает этих принципов, и ты плывёшь против течения, тогда… А что тогда? А тогда сделай так, чтобы твои принципы никого не ранили, а широкие взмахи руками при попытках одолеть течение не задевали родных и близких. Не имея денег, действительно, многое нельзя себе позволить. Но можно себе позволить (и нужно!) оставаться человеком.

Гордон ведёт себя так, словно у него постоянно свербит незаживающая рана – рана от отсутствия денег. И он всё время её расчёсывает, расковыривает, чтобы не дай Бог не зажила. Чтобы и дальше можно было оставаться таким же – обозлённым на весь мир, обиженным, униженным, обездоленным. Конечно, под всем этим грузом где ему развидеть хорошее? Он не способен оценить добрые чувства тех немногих, кто искренне его любит. У бедных собственная гордость, говорят. Гордон широкими жестами демонстрирует эту особенную гордость бедных перед богатым и щедрым другом, однако позволяет себе обирать сестру. Несчастная Джулия, у которой так мало радостей в жизни, и он, единственный брат – и постоянное огорчение. И расход. Он мужчина, он должен бы ей помогать, а он вечно только клянчит мелочь. А как он ведёт себя с Розмари?! Господи, это уму непостижимо – рассчитывать, что девушка займётся с тобой сексом зимой на природе, да ещё и не озаботиться контрацепцией! И хотя зима под Лондоном не та, что под Москвой, но это, на мой взгляд, не сильно меняет дело. Вы мне сейчас скажете, что вот и у меня мещанский подход, а Гордон – поэт, ему всё обывательское чуждо, и никому он ничего не должен. Ага. И именно поэтому он, поэт, так по-дурацки промотал свой гонорар за стихи. Закомплексованный эгоист.

Пожалуй, такое неприятие вызывали у меня ранее только главные герои книг «Двое» Милна и «Нейромант» Гибсона. Но там я поставила по тройке, а здесь – пять. Гордон Комсток меня ужасно раздражал, но книга привела в восторг. И меня просто восхитила Розмари. Какая сила любви и какая душевная щедрость. Ей одной этот несчастный обязан всем. В итоге всё равно пришёл к фикусу. Только измучил всех.

Получилось очень эмоционально, тема оказалась неожиданно очень близка мне.