3.5

Такое впечатление, что в свое время существовал некий впечатляющий конвейер, который штамповал Лосских по установленной схеме: сын в своей мысли и своем слове удивительно походит на отца, так что я не сразу развела каждого по своей стороне.

Не скажу, что мне это не по нраву. Вообще, Лосский, что один, что другой – удивительно умные люди, и их погружение в познаваемый предмет не может не восхищать. Но вот из-за того, что именно это за предмет (а это – крепко пропитанная христианской религией философия, а то и чистая догматика, как, например, в этих двух небольших произведениях), восторг лично у меня частенько сменяется чувством… Как бы это сказать? Ну, если прямо, некоторые моменты откровенно меня забавляют. В частности, то, что Владимир Николаевич, подобно многим другим (да почти всем, по справедливости говоря) богословам, настаивает на простоте Бога (это такая наипростейшая простота из всех возможных наипростейших простот), и описывает эту простоту такими умопомрачительно сложными конструкциями, что дело приобретает размах настоящего парадокса.

Но, как бы то ни было, это та деталь, которая мне безусловно нравится – именно из-за подобного изложения я люблю религиозные трактаты, хотя, надо сказать, что у ранних и средневековых авторов все это дело получалось в разы лучше, ибо изложение Лосского, на мой взгляд, малость подпорчено современностью. Религиозная матчасть так по-научному сухо отшлифована, что… Ну, в общем, это не слишком приятно.

Еще один момент, виной которому – беспощадная современность, это почти фанатичное отношение автора к Церкви, которую он идеализирует до такой степени, что больше просто невозможно. Чаще всего кажется, что Церковь эта – не реально существующая структура, а этакий взятый у отца возвышенный (и определенно несуществующий) образ, но прямые фразы это впечатление нещадно колотят, а жаль. В результате все это вызывает лишь скептическую усмешку.

Ну и, скажу в заключение, эти два произведения близки друг другу до такой степени, что некоторые моменты повторяются почти дословно.