5

Лос-Анжелес, конец 50-х. Весьма юный, но уже страстный и всеядный киноман случайно смотрит фильм некоего Макса Касла, немецкого довоенного режиссера, о котором мало кому что известно. И хотя его знакомые отзываются об этом фильме только как о грубой поделке класса "В", что-то притягивает внимание нашего героя. Ему удается достать еще несколько потрепанных 35-миллиметровых пленок и прокрутить их в старом авангардном кинотеатре (в те времена кино можно было посмотреть только так). Гипнотическое влияние, которое оказывают на него эти фильмы, побуждает заняться фигурой Макса Касла всерьез. Когда-то, в середине 20-х, на волне успеха своих немецких фильмов, Касл подался в Голливуд, но, после нескольких громких и дорогих провалов, снискал сомнительную славу лишь как постановщик низкобюджетных "ужастиков" про вампиров, зомби и т.д. Тем не менее все, знавшие его, признавали немалые таланты Касла как режиссера-новатора, а, кроме того, множество тайн, которые связывали Касла со Старым Светом. На пути в Европу, в 1941, Касл и погибает, унося все свои тайны в могилу. Через много лет наш герой-киноман, став профессором киноведения, все еще увлечен загадочным режиссером и его фильмами "с двойным дном". Поиски выводят его на некий могущественный религиозный орден, именующий себя "Сиротками бури" и ведущий свое происхождение от гностиков и катаров. У "сироток", чьим детищем был и Касл, свои зловещие планы на кинематограф и свое видение будущего человечества. Простое увлечение нашего героя рискует перерасти в борьбу за собственную жизнь...

Если, прочтя этот синопсис, вы недовольно фыркнете: "Опять эта дэнбрауновщина! Ну сколько можно обсасывать катаров и тамплиеров!", то будете весьма не правы. Ибо первое, что вспоминаешь, читая "Киноманию", это эковский "Маятник Фуко". Та же тонкая и меткая ирония, та же вера в то, что здравый смысл и честная жизнь ярче и богаче любой эзотерики, сокрытых знаний и конспирологических заговоров. А, кроме того, подлинный герой и подлинная тайна этой книги: не гностики с катарами, а кино - кино во всем его великолепии, могуществе и интимности. 900-страничный роман читается как заправская история кино: десятки режиссеров (от Гриффита до Копполы), сонмы актеров и персонажей (от Тарзана и Дракулы до героев Богарта, Ньюмена, Монро), мешок сведений о производстве, сьемках, монтаже, прокате фильмов, о принципах работы кинопроекторов и мувиол - вот далеко не полный список сведений, которые обрушиваются на ошеломленного читателя. Впрочем, не обрушиваются, а увлекают, засасывают, покоряют. Ведь "Киномания", даже на притязательный вкус, написана весьма мастерски, переведена весьма бережно, вдобавок снабжена 55-страничными комментариями, избавляющими от необходимости лезть в Википедию через каждые две страницы. Многие сведения мы получаем как бы "из первых уст": Орсон Уэллс расскажет, как он делал "Гражданина Кейна", Джон Хьюстон - "Мальтийского сокола", а Эдгар Ульмер пожалуется, что ему так и не дали снять "готическую историю кино". Ну а классический детективный (именно для этого и нужны зловещие катары) сюжет скрепляет все это умелой интригой и драматическими коллизиями.

Впрочем, автор (устами своего героя) верно схватывает гностический дуализм киноискусства. Ведь именно в кино в равной схватке сошлись несколько могучих сил: свет и тьма, элитарность и массовость, движение (картинки на экране) и неподвижность (ее же на отдельном кадре), внутренний талант мастера и внешние технические средства. Силы эти настолько велики и влиятельны, что вполне могут стать не только проводниками идеологии и пропаганды, но и религиозных доктрин. И именно это свидетельствует, что кино - настоящее, равное классическим искусство. А раз так, то на его творцах лежат двойные обязательства: не только с помощью кино выражать свои идеи, обнажать свою душу, но и наделять само кино силами, достаточными, чтобы противостоять любым попыткам сделать из него средство, а не цель. Ибо цель сама по себе чудесна. Конец романа оживляет в памяти другую вещь Эко, "Остров накануне" (изданный, кстати, через 3 года после "Киномании"). Наш герой, точно так же, как герой Эко, обретает учителя, а любимое искусство, которое до этого было только приправой к жизни, становится самой жизнью...

Руку даю на отсечение, после прочтения "Киномании" ваш список фильмов, которые нужно бы посмотреть, вырастет минимум на десяток пунктов: так изящно и красиво ведет нас автор по соблазнительному киномиру. И пусть вы не узнаете "тайну 39 ступенек", равно как и всяческие тайны катаров (их автор, в отличие от какого-нибудь Дэна Брауна, вовсе не горит желанием разоблачать), но наградой, несомненно, станет другое: новый взгляд на кино, новое знакомство с киноклассикой, новое открытие того, что уже необратимо изменило мир. Будьте и оставайтесь киноманами!