5

Безнадежность. Невероятная безнадежность охватывает, когда читаешь эту книгу. Доходишь почти до депрессии, так что хочется лечь носом в стенку и ни о чём не думать.
Я понимаю, почему Ремарка нужно читать в молодости. Когда многого ещё не знаешь о людях, о жизни и об истории. Тогда финал кажется светлым, и можно радоваться за единицы уцелевших, а не скорбеть по миллионам погибших. А так читаешь, и разве что волосы на голове не шевелятся от ужаса: если в тридцать пятом всё было настолько плохо, то что же было дальше? То есть, что было, как раз известно: печи Освенцима, и от того ужас становится почти животным. Как во сне, когда тебя вот-вот захлестнёт огромная волна, и спастись нет никакой возможности.
Понятно, что пафос Ремарка прямо противоположный: жизнь продолжается несмотря ни на что. В этой жизни время от времени встречаются хорошие люди и происходят удивительные совпадения. И всегда есть шанс на спасение. По-своему Ремарк сказочник и оптимист не меньший, чем, скажем, Фэнни Флэгг. Отчего же так нехорошо на душе? Не от того ли, что национальная карта всё чаще разыгрывается в нашей стране, «стране, победившей фашизм»? Всё чаще я слышу пресловутое «понаехали» от внешне вполне вменяемых людей, всё противнее читать предвыборные программы некоторых кандидатов, да о чём говорить, полугода не прошло, как у меня на глазах на человека напали в метро вооруженные ублюдки только потому, что их не устроила его национальность.
Эта книга – крик. Эта книга – предупреждение. Только роль Кассандры неблагодарна, и, боюсь, предупреждение опять не будет услышано. На дворе двадцать первый век. В России опять ищут врагов. Кавказцы, геи, кто следующий?