5

Чары Чада.

Вот и закончено чтение, вышедшее неожиданно долгим для меня (ну, это при том, что больно хотелось прочесть в один-два приема, а вышло в четыре-пять), и на вопрос о том, как оно, невольно рассеянно выдается: «Чары Чада». Вот так. Впрочем, для тех, кто книгу не читал, прозвучит это таинственно и пусто, а потому начать следует с того, что это замечательный, на редкость цепляющий роман. Что его таковым делает? Попробуем разобраться.

Во-первых, начну с приземленного, это место действия. Израильский кибуц. Для меня это первый роман, где действие происходит на этих землях в более или менее современном времени (1960-е это все-таки не эпоха крестовых походов), а потому такая сцена событий показалась вдвойне необычной и интересной. И ведь вроде как ничего особенного – живут себе люди, трудятся на благо друг друга, ссорятся, мирятся, занимают мысли погодой и сбором урожая. Но о террористах здесь говорят будничным тоном, а человек без оружия удивит куда сильнее, чем вооруженный до зубов. Это никак не подчеркивается; просто вот так оно есть. Улавливать такие моменты интересно и жутковато. Ведь уже миновала нацистская угроза, и само собой ощущается мирное время, но, как видно, мирное время в том смысле, в каком его понимаем мы, для Израиля это нечто невообразимое. Впрочем, кибуц, о котором идет речь, расположен совсем близко от границы, отсюда, наверное, и напряжение.

Во-вторых, сам сюжет мало кого оставит равнодушным, потому что что-то такое, думается мне, однажды испытывал каждый. Главному герою, Ионатану, образцовому, можно сказать, жителю кибуца, не сидится на месте. Кто-то или что-то зовет его и не будет ждать вечно, пока он решится и пустится в путь. В путь куда? Неважно. Просто хочется убежать куда-нибудь – в другую страну, в огромный город неизведанных возможностей… Может, пойти учиться, найти работу, но обязательно там, где тебя никто не знает. А в родном кибуце уже сложно дышать, апатия сменяется раздражением, а подчас и желанием убить. Избавиться от всего – от родителей, от жены, которая, родив мертвую девочку, превратилась скорее в вещь, чем в человека, от друзей – от всего. И не принадлежать никому и ничему.
В конце концов, Ионатан решается и убегает. Но мысли о неведомых странах вылетают у него из головы, и он остается в пустыне, где постепенно начинает успокаиваться и невольно готовиться к своему возвращению домой… Ведь только и нужно было, что вырваться и глотнуть свежего воздуха. Посмотреть на жизнь с другого ракурса. Осмыслить и принять ее такой, какая она есть.

Таким образом, история не только описывает ситуацию, которую очень легко понять и прочувствовать всей душой – роман еще дает ценный совет о том, как важно иногда удержать себя от необдуманного поступка и решить возникшие проблемы довольно простым и безусловно полезным способом – сменить, так сказать, среду обитания. Уехать куда-нибудь ото всех. Побыть одному. Посмотреть на невиданные места и явления. Подумать. А еще это урок тем, кто пытается удержать своих детей и родных от такого поступка. Не нужно. Даже при самых хороших условиях жизни рано или поздно человек может почувствовать себя запертым в тюрьме – и тогда нужно просто отпустить его «полетать». Тем будет лучше для него. А когда он решит, что готов – он вернется.

В-третьих, в связи с сюжетом очень хочется отметить, что один персонаж, жена Ионатана Римона, заслужил отдельного внимания, ведь, по существу, именно из-за нее в романе появились «Чары Чада». Строго говоря, это всего-навсего название музыкальной пластинки. После того, как Римона родила мертвую девочку, названную Эфрат, она как-то странно замкнулась в себе и стала почти бесить Ионатана своим каменным состоянием – невозмутимая, улыбчивая и заботливая, мыслями она пребывала где-то в другом месте, и увлечение нашла себе странноватое – африканские чары. Отсюда и «Чары Чада», которые невольно проходят через весь роман и требуют разгадать свою сущность. Иногда кажется, что они становятся обозначением для чего-то манящего. Порой – что являются описанием темных глубин человеческой души. А, бывает, и некой инородной силой, влияющей на человека. Ионатану так и не удалось понять, что это такое, зато Римона, похоже, имеет об этом четкое представление.
Признаться, когда повествование неожиданно пошло с ее стороны, мне стало жутко. И вот еще один урок – если человек ведет себя странно, если он как будто не всегда прислушивается к вам, если он погружен в свои мысли, помните о том, что он, возможно, стал воспринимать мир несколько иначе. Слова слышатся ему по-другому и, быть может, его отвлекает детский плач, доносящийся до него одного… Плачет Эфрат.

И, наконец, в-четвертых. Роман очень хорошо написан. Складно, красиво, в нем обыденность, щедро сдобренная ворохом самых разных эмоций, торопливый говор, отстраненные мысли и странные сновидения сплетаются в очень гармоничное философское повествование. Читая, ощущаешь себя расположившимся в кибуце, в небольшой комнатке, где мерно гудит обогреватель, прислушивающимся к звукам продолжительных зимних ливней, а вокруг тебя спокойно протекает вереница мыслей…

Теперь остается только подтвердить уже сделанный вывод. Очень прискорбно, что у этого романа так мало читателей, потому что это действительно стоящее, сильное произведение, которое способно зацепить читателя с самых разных сторон. Впрочем, количество желающих прочесть его обнадеживает, так что, хочется верить, все еще впереди. Тем, кто не задавался целью прочитать этот роман, я советую поразмыслить над возможностью этого, ну а тем, кто уже обратил на него свой взор, хочется сказать: вперед и с песней! Медленной и грустноватой, как долгий зимний дождь. Или как чары Чада.