2

Медленное повествование меня не сильно пугает, и я не считаю его столь слабой стороной. Оно как раз-таки настраивает на этот сельский размеренный темп жизни.

В связи с фразой Роулинг: ‘ I'm a writer and I will write what I want to write,' - стало интересно, что же её так задело и что такого в её жизни произошло, что она написала эту зубодробительную "Случайную вакансию".

Что же, вам не было жалко Кристал?
Кстати, стиль узнаваемый, даже несмотря на шероховатости в переводе.

Мне больше всего бросилось в глаза, что некоторые персонажи как картонные декорации.

Периодически Кристал мне было жалко, а переодически мне хотелось её хорошенько встряхнуть.

Персонажи узнаваемы, напоминают некоторых из саги про Гарри Поттера.
Толстушка Тесса и её худощавый подлысоватый истеричный муженек напоминают мистера и миссис Уизли. Отдаленно конечно, но фигурой и внешностью похожи. А Пупс - один из близнецов Уизли с "юмором наоборот", т.е. не с позитивными, вселяющими радость шутками, а с негативными, высмеивающими сарказмами.
Прообразы семейки Моллисон - это конечно же Дурсли. Толстые мужчины, худосочные женщины.
Парминдер - словно одна из выросших девочек-индианок из Гриффиндора (одну звали Парвати, другую - Падма,а фамилия - Патил; ух ты! всё на "п"). Её муженёк Викрам - самый "неприкрытый" персонаж. Нос крючком, красавец, а имечко, естественно, напоминает Виктора Крама.
Думаю, что можно ещё что-нибудь найти, если присмотреться.

не знаю, мне книга очень понравилась.

Викрам и брат Эндрю были вообще какими-то статистами. Ясно, что всех персонажей не пропишешь, но тут эта явная второстепенность очень уж заметна.

Ни стыда, ни совести.
Я на ГП выросла - это волшебное детство.

Оставили бы при себе своё говнокапание.

Знаете, Кассиопея, в связи с просмотром профиля rootrude (а конкретно его рецензий) мне на ум сразу пришла цитата из "Бравого солдата Швейка" Гашека:

"В трактире "У чаши" сидел только один посетитель. Это был агент тайной полиции Бретшнейдер. Трактирщик Паливец мыл посуду, и Бретшнейдер тщетно пытался завязать с ним серьезный разговор. Паливец слыл большим грубияном. Каждое второе слово у него было "задница" или "дерьмо". Но он был весьма начитан и каждому советовал прочесть, что о последнем предмете написал Виктор Гюго, рассказывая о том, как ответила англичанам старая наполеоновская гвардия в битве при Ватерлоо. — Хорошее лето стоит,-- завязывал Бретшнейдер серьезный разговор. — А всему этому цена — дерьмо! — ответил Паливец, убирая посуду в шкаф. — Ну и наделали нам в Сараеве делов! — со слабой надеждой промолвил Бретшнейдер. — В каком "Сараеве"? — спросил Паливец.-- В нусельском трактире, что ли? Там драки каждый день. Известное дело — Нусле! — В боснийском Сараеве, уважаемый пан трактирщик. Там застрелили эрцгерцога Фердинанда. Что вы на это скажете? — Я в такие дела не лезу. Ну их всех в задницу с такими делами! — вежливо ответил пан Паливец, закуривая трубку."

Так что не принимайте близко к сердцу, оказывается, даже среди литературных персонажей такое встречается. )))

Бессовестный, бггг. :)

Может я и не права, но у меня создалось впечатление, словно Роулинг смакует все эти чернушные подробности. Она собирает вместе такие вещи, как самоубийство, употребление наркотиков, непонимание отцов и детей вплоть до избиения детей и доносительства на отцов и начинает нагнетать, нагнетать, нагнетать. Словно подначивает читателя тоже посплетничать и посмаковать всё происходящее вместе с ней, с рассказчиком. И вот противно от этого, честное слово.

Да, я согласна, что такое может быть и где-то есть. Но вся проблема в способе и манере изложения писателем событий. Роулинг словно смакует все эти сплетни и ссоры, выписывая их с превеликой тщательностью. Человечности мне в повествовании не хватило.