5

Прочесть "Ослепление" от корки до корки - все равно что преодолеть в себе какую-то слабость. Так же невыносимо тяжело, как и невыносимо необходимо.

У меня на это ушло 11 лет.

Книга попала ко мне в руки, когда я была еще школьницей. Прочитав первую из трех частей, я опустила руки. "Все, больше не могу", - сказала я себе.

Образы из романа преследовали меня долгие годы. В то время я учила китайский язык и была типичным фанатиком литературы. Впоследствиb... удивительная штука память -я хорошо помнила Петера и Терезу, Петера и его библиотеку, но ни черта не запоминала имен. Впоследствии в сети я, сама того не подозревая, взяла себе псевдоним с фамилией Кин.

4 года назад я нашла заброшенный, но не забросивший меня, том и ужаснулась - КИН!

Пожалуй, книга так и осталась бы не удел из-за моего страха. Того же страха, что преследовал главного героя - остаться без библиотеки - сликом живы образы, с ними не поспорят даже огненные всполохи из "351 градусов по Фаренгейту", если бы не 2 "но".
1. Степной волк
2. Барсумская рулетка.

В Барсумской рулетке заказчик просил рецензию на этот роман Гессе, но я его уже читала. Вторым было оно - "Ослепление".

Это судьба.

Сейчас я ничуть не похожа на Кина, даже китайский забросила - учу испанский.

Но читать не менее жутко. Самое страшное в безумии - беспомощность.
Всегда боялась сумасшедших - никогда не знаешь, что от них ждать. Всегда боялась сумасшествия - никогда не знаешь, что ждать от нормальных людей.

В "Ослеплении" сумасшедшие все, и от этого еще страшнее.

Кошмары Кина о рушашихся стопках книг - предвестники рушащейся жизни. Ах, как хочется хоть на минуту встать на место главного героя и решить его проблемы за него - они не стоят выеденного яйца - но это невозможно. Вот чем тяжело. С маниакальностью мазохиста, расковыривающего поджившую ранку, я дочитываю роман.

Кафка в сравнении с Канетти ходит пешком под стол.

Ослепление - равно что безумие. Невидение реального мира. То, чего так боится Кин, давно произошло. Книги сожжены, он сам сожжен. Он думает, что умерла Тереза, хотя на самом деле умер он, словно призрак мечется по миру, который видит искаженным в силу своей собственной потусторонности и в силу нее же не может ни на что повлиять. Он словно служит катализатором для все более абсурдного хода сюжета. И даже когда появляется Георг "Свет в конце тоннеля", становится понятно, что все уже произошло и финал становится логичным, уже свершившимся в самом начале.

Можно написать комментарий к каждой подглавке, но тогда рецензия перерастет в статью, пожалуй, остановлюсь =)