5

То и дело попадались какие-то люди, одетые только частично: скажем, в зеленой шляпе и красном пиджаке на голое тело (больше ничего); или в желтых ботинках и цветастом галстуке (ни штанов, ни рубашки, ни даже белья); или в изящных туфельках на босу ногу. Окружающие относились к ним спокойно, а я смущался до тех пор, пока не вспомнил, что некоторые авторы имеют обыкновение писать что-нибудь вроде "дверь отворилась, и на пороге появился стройный мускулистый человек в мохнатой кепке и темных очках".

Штатный программист НИИЧАВО Александр Иванович Привалов уж точно иначе бы описал свое путешествие в мир, созданный Набоковым. Не поднимается рука сказать - “описанный”- но именно - СОЗДАННЫЙ - “вначале было слово”. Даже, сдается мне, тезкам было бы о чем поговорить, не смотря на аутические наклонности одного из них. Говорят, Эйнштейн тоже страдал каким-то там синдромом аутического спектра, хотя “страдал” тут слово совершенно неуместное.

Возвращаясь к мысленному эксперименту с словесно созданной реальностью, следует упомянуть одну важную деталь. С Набоковым мы можем путешествовать не только по улицам дореволюционного Питера или междувоенного Берлина, но и поочередно влезть в души самых разных людей: обманутой жены и грустной матери, мягкотелого неудавшегося детского писателя, девушке без имени, невесты и жены, родителей этой девушки... всех их ужасно жалко. Не вызывает жалости только одна душа - собственно главного героя. Не вызывает не потому, что он ее не достоин, скорее наоборот, потому что жалость - слишком мелкое чувство для столь самостоятельного и деятельного человека. Так почему же тогда он выбрал столь странную защиту? Говорил же Фрейд, что нельзя создавать вакуум вокруг того, что человеку как бы нельзя. Нет? Не говорил? Значит, я это придумала.

Да, Набоков - тонкий психолог, как ни банально это звучит. Так и представляется эдакий сухощавый доктор в сухих и холодных перчатках, со знанием дела перебирающий тонкие синеватые нервы - едва заметные ниточки людей-марионеток. Только зазевайся - из них Судьба смастерит замысловатую сеть. Запутавшийся в этой сети человек имеет шанс развлечь себя - придумать смысл свим движениям, сочинить танец, в хореографы назначив себя или Бога, или еще кого-нибудь, наполнить свою жизнь игрой, придать всему происходящему символический смысл. Если смысл искать, его всегда найдешь. Или, если перефразировать: “Когда человек ищет, чем подтвердить свои параноидальные идеи, он всегда находит.” Кому как нравится.