5

Мне почему-то очень хочется начать свой рассказ так : «Маленький принц не умер и не исчез бесследно, он остался жить в пустыне, был усыновлен местным властелином, вырос мудрым и великим правителем, как его отец». Не знаю почему, но у меня образ героя перекликается с образом маленького принца. Конечно же, выросшего, возмужавшего, утратившего детскую непосредственность и наивность, но все же умеющего видеть сердцем.

Многие возразят мне, что герой-правитель слишком жесткий и в чем-то даже жестокий. Тогда я расскажу о другой книге, которая тоже ассоциируется у меня с «Цитаделью» - это Писание – для меня не только самая страшная, но и парадоксально приносящая умиротворение и спокойствие книга. И с точки зрения последней в «Цитадели» нет жестокости, но есть человек и его поступки, есть право выбора и есть закон, есть порядок и есть хаос, и душа, душа человеческая между ними, словно над пропастью, ищущая, мечущаяся – направить, помочь, взрастить, бросить в почву зернышком. «Цитадель» и правда похожа на большую библейскую притчу. Не только манерой повествования, сюжетом, но и тем, что автор обращается к Богу. Экзюпери всегда был верующим, но, кажется, только к концу жизни эта вера стала осознанной, не формальной.

Сколько раз в тексте упоминается слово «Господь»? Много, очень много, не знаю, не буду врать. Но я знаю, что у Сент-Экзюпери слова – не просто слова, слова – кирпичи, не разрозненные или бесцельно нагроможденные, а те, из которых строится дом, крепость, храм. Крепость человеческого сердца, храм человеческой души – цитадель, о которой мечтает писатель.

Да, это очень зрелая работа, выстраданная, и читатель должен к ней прийти, как шел автор к своим мыслям, чувствам, к Богу через сотни полетов, такое любимое небо и такую неизбежную землю, через друзей, недругов и женщин, через взлеты и падения, победы и поражения, две войны и смерть, поставившую точку в этом гениальном произведении.

Книга, которую я покупаю и раздариваю друзьям. Книга, которую перечитываю и каждый раз открываю что-то новое. Книга протянутых ладоней, я зову ее так.