16-я встреча Ялтинского КК «Курортный роман»: «ЧУМАчедчее лето»

На этот раз мы встречались сильно усечённым составом – по причине чрезмерной занятости (сезон, страда) на встречу смогли выбраться лишь двое участников клуба, что не помешало нам насладиться обществом друг друга :) Место встречи осталось неизменным (некоторые так вообще грезили о нём всю зиму) – бар «Солярис» на пляже санатория «Россия».

Первым пунктом программы был суп с аперитивом :) Точнее, у кого суп, а у кого и аперитив :) Далее мы в своё удовольствие искупались в слегка штормящем море, поднялись наверх в наш любимый бар, заказали черноморскую рыбу-лису и белое вино и… принялись трещать за жизнь )))

Как-то долго не шло у нас непосредственное обсуждение прочитанных книг. Но всё же, пересилив себя и переварив тот факт, что говорить о прочитанном будем лишь вдвоём, мы принялись за одно из моих любимых произведений Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Ночь нежна» . Так как роман я читала года два назад, то для начала зачитала Кате свою рецензию, в которой подробно разобрала и главного героя Дика Дайвера, и его взаимоотношения с супругой Николь, и историю его падения. Кате роман показался скучноватым, наиболее привлекательной – вторая его часть как наиболее динамичная, мне же наоборот – третья часть романа расставила все точки над «i», чем, собственно, и покорила меня в целом.

Очень глубокое, тонкое, правдивое, искреннее, личное произведение. История с Розмэри меня откровенно бесила; мы с Катей пришли к выводу, что её мать фактически «продавала» юность своей дочери, чем вызвала у нас негодование. Обсудили, была ли любовь у Николь к Томми, кем для неё был и оставался Дик, его ежедневный тяжелейший, изматывающий труд, нацеленный на удерживание ровного психического состояния жены, причины деградации Дика и какую цену заплатила за выздоровление Николь супружеская пара Дайверов. Вспомнили свою коллегу, любимую нашу Марину, покончившую жизнь самоубийством в начале этого года (точного диагноза до сих пор нет, предположительно скрытая форма шизофрении), рассуждали, как рождение ребёнка и изменившаяся в корне жизнь может отразиться на ранимой психике женщины.

Далее приступили к непростому многослойному роману Альбера Камю «Чума» . Здесь мы с Катей были по одну сторону баррикад – нам роман не очень понравился своей отстранённостью. То, что происходит сейчас в Украине на юго-востоке, а именно война — гораздо ближе, гораздо весомее, больнее, душераздирающее, чем все «Чумы», вместе взятые. Потому что это жизнь, это реальность, это сейчас и с нами, а не где-то там на книжных страницах.

Не может человек по-настоящему разделить чужое горе, которое не видит собственными глазами

Понятно, что чума = война; как и чума, война только на какое-то время может уйти, затихнуть, спрятаться, но потом всё возвращается вновь – смрадная бацилла войны-чумы выйдет наружу, и опять смерти, опять искалеченные тела и судьбы, плачущие дети, скорбящие женщины… Господи, да сколько же это может продолжаться??? Почему в мире не может быть мира? Зачем люди убивают друг друга? Во имя чего? Неужели деньги и власть стоят детских слёз? Нерождённых детей? Простого семейного счастья, счастья ЖИТЬ, наконец???

Любая радость находится под угрозой… Микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает, он может десятилетиями спать где-нибудь в завитушках мебели или стопке белья, он терпеливо ждёт своего часа в спальне, в подвале, в чемодане, в носовых платках и в бумагах и, возможно, придёт на горе и в поучение людям в такой день, когда чума пробудит крыс и пошлёт их околевать на улицы счастливого города...

Как и люди в закрытом городе «Чумы» , в самом начале «эпидемии» мы не воспринимали всерьёз ДНР, ЛНР и всю эту криминальную братию — а оказалось, зря… Как и в «Чуме», мы постепенно привыкли к мысли, что в Украине идет война.

Когда разражается война, люди обычно говорят: «Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо». И действительно, война — это и впрямь слишком глупо, что, впрочем, не мешает ей длиться долго.

Стихийное бедствие не по мерке человеку, потому-то и считается, что бедствие – это нечто ирреальное, что оно-де дурной сон, который скоро пройдёт. Но не сон кончается, а от одного дурного сна к другому кончаются люди... В этом отношении наши сограждане были повинны не больше других людей, просто они забыли о скромности и полагали, что для них ещё всё возможно, тем самым предполагая, что стихийные бедствия невозможны. Они по-прежнему делали дела, готовились к путешествиям и имели свои собственные мнения. Как же могли они поверить в чуму, которая разом отменяет будущее, все поездки и споры? Они считали себя свободными, но никто никогда не будет свободен, пока существуют бедствия.

Как и в «Чуме», мы начали притираться, постепенно смирялись, пытались жить дальше, как будто ничего не происходит… Ужасные слова, твёрдые и бесчувственные, как стальной панцирь БТРа, как дуло автомата, как блеск отрешённых глаз, начинённых наркотиком. Но это правдивые слова. Человек привыкает ко всему. И к войне в том числе.

На смену яростному порыву первых недель пришло тупое оцепенение, которое не следует путать с покорностью, хотя оно всё же было чем-то вроде временного приятия.
Наши сограждане подчинились или, как принято говорить, приспособились, потому что иного выхода не было.

Что касается героев этого философского романа-притчи, мне близок оказался сам рассказчик – беспристрастный доктор Риэ, планомерно делающий своё благое дело, несмотря на обрушившиеся на город катаклизмы. Катерине очень понравился самоотверженный Тарру, чьё молодое горячее сердце не оставило её равнодушной, особенно потрясли её последние его дни и часы.

...надо-де пасть на колени и предоставить событиям идти своим чередом. Напротив, надо потихоньку пробираться в потёмках, возможно, даже вслепую, и пытаться делать добро.

— Но любые ваши победы всегда были и будут только преходящими, вот в чём дело.
Риэ помрачнел.
— Знаю, так всегда будет. Но это ещё не довод, чтобы бросать борьбу.
— Верно, не довод. Но представляю себе, что же в таком случае для вас эта чума.
— Да, — сказал Риэ. — Нескончаемое поражение.

Остался неразрешённым вопрос о попытке суицида контрабандиста – так мы и не поняли, к чему это было написано и какая причина сподвигла его на этот шаг. Выдвигались версии, но к общему решению мы так и не пришли. В общем, загадка.

На этот раз мы выбрали книги для следующей встречи легко: взяли одну мою хотелку, одну – Катину, одну – Ленину (которую не смогли подменить коллеги, но она была с нами на связи). Итак, к августовской встрече мы читаем:
Стефан Цвейг «Мария Стюарт» — исторический роман;
Мари Хермансон «Человек под лестницей» — мистика;
Себастьян Жапризо «Ловушка для Золушки» — детектив.

Завершили мы нашу во всех отношениях удачную встречу под завораживающий рокот волн, набегающих на пустынный обезлюдевший пляж, и лунную дорожку, уходящую от берега в даль густого чернильного моря…

До новых встреч на Черноморском побережье!