Если очень долго падать, можно выбраться наверх

Предпосылки.
Наконец-то я купил Радугу Тяготения и, собравшись с духом, хотел открыть текст. Но споткнулся о Посвящение. Кто такой этот Ричард Фаринья? Полчаса изучения биографии фолк певца, популярного в 60х,  осознание непреодолимого  желания обладать бумажной книгой, поиски на Авито. И вот я уже падаю ... Отложив все текущие книги, я жадно глотаю эту книгу дня за 3.
Перевод.
Перевод Гуревич и редактура Немцова - прекрасны. Так круто перевести слэнг 50х годов Америки - это надо постараться. Кошаки, Трояны и другие словечки. Блеск! Ну и фирменный мырг, встретился в одной строчке аж 3 раза.
Книга.
Студенчество, землячества, вещества, расширяющие сознание, свободный секс, алкоголь, автопутешествия.
Внутренний поток сознания героя, перекрестные отсылки, к которым возвращаешься спустя полсотни…

Автору этого романа и своему другу, Томас Пинчон посвятил свою эпохальную «Радугу Тяготения». По моему скромному мнению это главная книга второй половины 20-го века. А сам роман он хвалил в цензурной и не очень форме, и в общем на этом можно закончить писать текст об этом романе.

Читать это волшебный роман будто разгоняться на машине. Сначала вы въезжаете на дорожное полотно, а вот уже путаетесь на скорости в персонажах, местах, событиях, как в происходящем за окном автомобиля, летящим на быстрой скорости.

В момент происходит гиперпрыжок, и вот вы уже не на дороге, а в какой-то стратосфере оказываетесь. Разгон заканчивается взлетом за пределы. Для меня это главное, ради чего стоило прочесть этот текст. Если вам нужно во всём примерно разобраться, то послесловие сориентирует вас в…

Я вижу четыре типа авторского затворничества писателя в XX веке.

Первый – по Набокову (Джойсу?): писатель полностью открыт для читателя и критика, он раскрыл перед ними все свои исходники и вообще ведёт себя максимально откровенно. Но сам себя писатель при этом сознательно поселяет на самую вершину башни из слоновой кости. Оглоушенные такой голой простотой читатели и критики толпятся внизу у подножия, сквернословят, бросают ему в окно камешки, чтобы тот не вздумал, цаца такая, возвышаться, чтобы помнил, откуда вышел, чтобы немедля спустился на один уровень с ними. Но камни и проклятия до писателя не долетают. Он слишком высоко.

Второй тип – по Пинчону. Писатель полностью уходит из публичной жизни, так что абсолютное большинство читающих даже не знают, как он выглядит. Но при этом он…

Ох и странный челевечек был Ричард Фаринья :). Он черезвычайно близок к моему представлению о битниках и культурной интеллигенции 60-70-х гг. Его главный герой -Гноссос Попандопуллис мне жутко напоминает Липтона. Очень образованный, очень смелый и слишком большой масштаб личности, чтоб вписаться хоть в какие-то рамки. Книга интересна интригой, драмой, мистикой, философией, чувствами, идеями, борьбой - все в ней есть. И чувство юмора у автора интересное и необычное, а порой даже горькое и тяжеловатое. Книга хороша. Сначала выглядит, как смесь трип-репорта с детективом, а потом удивляет количеством затрагиваемых глубоких тем. Сначала читается тяжело - автор стартует с совсем уж кислотного языка, который сразу отсылает к "Електропрохладительному кислотному тесту". Картинка немного…

Эта книга написана в начале шестидесятых молодым музыкантом. И не совсем правы авторы этой неприличной обложки, конечно, секс, наркотики, рок-н-ролл будут, но будут и поиски себя среди толпы студентов. Греческое имя ГГ наводит на мысль, что читать каждый раз его будет непросто, но благо автор сократил Гноссоса Паппадопулиса до "Папса", е его друга-квартерона Хеффелампа сократил до "Хеффа".Да еще эти студенческие братствах с греческими буквами в названиях....Это усё неспроста, тут явно отсылка к какому-то мутному греческому мифу... Возможно к Минотавру, иначе какого черта герой воет словно бык, возможно и к Одиссею, потому что промелькнуло название "Итака". Кое-где мелькнет абсурдистский Винни-Пух, который тоже совершает путешествие по Пуховой опушке. Очень много алкоголя и любви в…