Может ли чтение сделать вас счастливее?

Иллюстрация Сары Мазетти

Мы задействуем одни и те же связи в головном мозге, когда читаем и когда пытаемся понять чувства другого человека.

Несколько лет назад в качестве подарка я получила удаленный сеанс с библиотерапевтом в лондонском центре Школы Жизни, которая предлагает инновационные курсы для людей, пытающихся справиться с каждодневными эмоциональными проблемами. Должна признать, что сначала меня не впечатлила идея получить "рецепт" на книги. Можно сказать, я предпочитала подражать Вирджинии Вулф с ее страстной верой в интуицию, когда дело касалось моих читательских открытий – наслаждаясь не только самими книгами, но и той многозначительной случайностью, которая знакомила меня с ними (в автобусе после расставания, на турбазе в Дамаске, на полках темной школьной библиотеки, где я выискивала что-нибудь вместо того, чтобы заниматься). Долгое время я избегала своеобразного проповедничества некоторых читателей: ты должна прочесть это, говорят они, пихая книгу вам в руки с блаженным сиянием в глазах и не допуская возможности того, что книги занимают разное место в жизни разных людей, а иногда и в жизни одного человека. Я любила рассказы Джона Апдайка о Маплах, когда мне было двадцать, а в тридцать я их ненавижу и даже не могу точно сказать почему.

Но подарок есть подарок, и я неожиданно для себя получила удовольствие от первичного опросника по поводу моих читательских привычек, который прислала мне библиотерапевт Элла Бертход. Никто прежде не задавал мне таких вопросов, хотя чтение есть и всегда было неотъемлемой частью моей жизни. Я люблю жадно набрасываться на книги во время продолжительных отпусков – я возьму с собой больше книг, чем одежды, сказала я ей. Я доверила ей свой маленький грязный секрет: мне не нравится покупать книги или владеть ими, так что я предпочитаю брать их в библиотеке (что мне как писательнице, наверное, портит карму продаж). В ответ на вопрос "Что занимает вас сейчас?" я с удивлением призналась: меня беспокоит, хватит ли у меня душевных сил, чтобы пережить в будущем горе неизбежной потери тех, кого я люблю. Я не религиозна и не стремлюсь к этому, но мне бы хотелось почитать о том, как другие люди путем размышлений приходят к странной форме веры в некое "высшее существо" – такая тактика эмоционального выживания. Уже одно то, что я отвечала на вопросы, помогло мне почувствовать себя лучше.

Во время обмена удовлетворительными посланиями по электронной почте Бертход копнула глубже, спрашивая об истории нашей семьи, о моем страхе перед скорбью, и в последнем письме она "прописала" мне настоящие книжные жемчужины, ни одну из которых я прежде не читала. В списке рекомендаций оказался "Проводник" ("The Guide") Р.К. Нарайяна (R. K. Narayan). Бертход написала, что это "чудесная история человека, который начинал свой профессиональный путь как гид для туристов на железнодорожной станции в Мальгуди (Индия), но затем, переменив множество других занятий, неожиданно нашел свое призвание в том, чтобы быть духовным наставником". Она выбрала эту книгу, надеясь, что после прочтения я почувствую себя "странно просвещенной". Другой книгой оказалось Евангелие от Иисуса Жозе Сарамаго: "Сарамаго не открывает своей духовной позиции, но пишет живую и захватывающую версию истории, которую мы все хорошо знаем". В числе других художественных произведений были Хендерсон — король дождя Сола Беллоу и Сиддхартха Германа Гессе. Также список включал и нехудожественную литературу, например, "Аргумент в пользу Бога" Карен Армстронг и "Сумма" (в русском переводе В сумме. 40 фантазий о жизни после ) невролога Дэвида Иглмена – "короткая изумительная книга о возможных вариантах загробной жизни".

Я прорабатывала список в течение следующей пары лет, в своем темпе – занятая собственными "открытиями" – и до сих пор была настолько удачлива, что моя способность противостоять тяжелой утрате не подвергалась проверке на прочность. Но некоторые истины, почерпнутые мной из этих книг, помогли мне пройти совсем другое испытание – в течение нескольких месяцев я страдала от острых болей. Эти озарения еще довольно туманны, как часто бывает при чтении художественной литературы, но в этом и есть их сила. В светское время, как мне кажется, чтение – один из немногих оставшихся путей к трансцендентности, к тому неуловимому состоянию, когда расстояние между личностью и вселенной сокращается. Художественная литература заставляет меня забыть о своем "я" и при этом дает мне ощущение его уникальности. Как написала Вулф, страстная любительница чтения, книга "разделяет нас на две части, когда мы читаем": "процесс чтения подразумевает уничтожение своего "я", обещая "вечный союз" с другим разумом.

Библиотерапия – очень широкое понятие, созданное для обозначения старинной практики использования книг в терапевтических целях. Принято считать, что впервые термин был применен в статье 1916 года в газете "Атлантик Мансли" "Книжная лечебница". В ней автор описывает, как наткнулся на "книголечебное предприятие", основанное его знакомым Багстером в подвале его церкви, где он раздавал рекомендации к чтению для целебного эффекта. "Библиотерапия – это… новая наука, – объяснил Багстер. – Книга может быть стимулятором, успокоительным, раздражителем, снотворным. Смысл в том, что она оказывает на вас влияние, и вы должны это знать. Книга может быть успокоительным сиропом или горчичником". Пациентам среднего возраста, для которых характерна некоторая косность взглядов, Багстер предлагает следующий "рецепт": "Вам нужно читать больше романов. Не приятных историй, позволяющих вам забыться. Им должны быть присущи такие качества как проницательность, резкость, колкость, беспощадность" (Джордж Бернард Шоу во главе этого списка). В этом месте Багстера позвали к пациенту, страдающему от "передозировки военной литературой", и автор остался один, предаваясь размышлениям о том, что "книги возвращают нас к жизни, и пульс становится сильным и медленным".

Сегодня библиотерапия проводится в разных формах – от курсов по литературе для тюремных заключенных до читательских групп пожилых людей, страдающих старческим слабоумием. Иногда это просто индивидуальные или групповые сеансы для "бывших" читателей, которые хотят снова наслаждаться книгами. Бертход и ее давний друг и библиотерапевт Сьюзен Элдеркин в основном занимаются "аффективной" библиотерапией, стоящей на позициях восстановительного эффекта чтения. Они встретились в Кэбридже, будучи студентками, больше двадцати лет назад и сразу нашли общий язык, поскольку на их книжных полках оказалось много одинаковых книг, в том числе и роман Итало Кальвино Если однажды зимней ночью путник... – роман о самой природе чтения. По мере развития дружбы они начали "прописывать" друг другу книги для исцеления недугов – разбитого сердца или карьерной нестабильности. "Когда Сюзи переживала профессиональный кризис – она хотела стать писательницей, но не знала, сможет ли она справиться с неизбежными отказами – я дала ей стихи Дона Маркиса "Арчи и Мехитабель", – сказала мне Бертход. – Если таракан Арчи мог быть так предан своему искусству, что прыгал по клавишам пишущей машинки, чтобы писать свои верлибры каждую ночь в нью-йоркских офисах "Ивнинг Сан", то наверняка и она должна быть готова к жертвам ради своего творчества". Годы спустя Элдеркин дала Бертход, пытавшейся гармонично соединить в себе художницу и мать, роман Патрика Гейла "Заметки с выставки" об успешных художницах, в жизни которых было немало трудностей.

В течение многих лет они продолжали советовать книги друг другу, членам семьи и друзьям, а в 2007 году, когда философ Алан де Боттон, их сокурсник из Кэмбриджа, раздумывал над идеей создания Школы Жизни, они подбросили ему идею книжной клиники. "Насколько мы знали, тогда никто ничем подобным не занимался, – сказала Бертход. – Библиотерапия, если она вообще существовала, была направлена в основном на непосредственный медицинский эффект с акцентом на книги по самопомощи. Но мы верили в идею художественной литературы как самодостаточного лекарства, поскольку она дает читателю трансформационный опыт".

Бертход и Элдеркин видят истоки библиотерапии в Древней Греции, потому что "над входом в библиотеку Фив было написано: "место исцеления души". Сам метод оформился в конце XIX века, когда Зигмунд Фрейд начал использовать литературу во время сеансов психоанализа. После Первой мировой войны травмированным солдатам, возвращавшимся домой с фронта, часто прописывали курс чтения. "Американские библиотекари обучались тому, как подбирать книги ветеранам Первой мировой, и есть замечательная история о том, как романы Джейн Остин применялись в библиотерапевтических целях в то же время в Великобритании", – рассказывает Элдеркин. Позднее в XX веке библиотерапия в разнообразных вариантах использовалась в госпиталях и библиотеках, а совсем недавно была взята на вооружение психологами, социальными работниками, специалистами по уходу за пожилыми людьми и врачами как жизнеспособная форма терапии.

Сейчас существует сообщество библиотерапевтов, отобранных и подготовленных Бертход и Элдеркин и присоединившихся к Школе Жизни. Они работают по всему миру – от Нью-Йорка до Мельбурна. Чаще всего люди пытаются справиться с переходными состояниями в своей жизни: застой на работе, угнетенность в личных отношениях, переживание тяжелой утраты. Библиотерапевты видят также немало пенсионеров, у которых впереди двадцать лет чтения, но, возможно, прежде они читали только криминальные триллеры и теперь хотят открыть для себя нечто новое, что сможет их поддержать. Многим требуется помощь перед переходом в статус родителей. "В Нью-Йорке я встречалась с клиентом, у которого уже был маленький ребенок, и он испытывал страх перед ответственностью за еще одно крошечное существо" – рассказывает Бертход. – Я посоветовала ему "Комнатную температуру" Николсона о мужчине, кормящем малыша из бутылочки и медитативно размышляющем об отцовстве. И конечно, Убить пересмешника , потому что Аттикус Финч идеальный отец в литературе".

Бертход и Элдеркин также совместно написали "Исцеление книгой: литературные лекарства от А до Я" в стиле медицинского справочника с указанием недуга (например, "неудача") и предлагаемых книжных "снадобий" ( История мистера Полли Герберта Уэллса). Опубликованная впервые в 2013 году в Великобритании, эта книга затем была издана в восемнадцати странах, и любопытно, что контракт на публикацию позволял местным издателям и специалистам по чтению адаптировать до 25% текста – болезней и рекомендаций – в соответствии с читательскими привычками и особенностями в каждой отдельной стране, а также ради возможности включить в справочник больше отечественных авторов. Новые болезни из адаптированных изданий это своего рода культурные откровения. Например, в голландском издании обозначена проблема "слишком высокого мнения о собственных детях", в индийском – "публичное мочеиспускание" и "одержимость крикетом", в итальянском – "импотенция", "боязнь автомагистралей" и "пристрастие к бальзамированию", в немецком – "ненависть к миру" и "ненависть к партиям". Бертход и Элдеркин сейчас работают над детской версией справочника – "Полная ложка историй" ("A Spoonful of Stories"), которая должна выйти в 2016 году.

Для всякого жадного до чтения человека, не раз обращавшегося к целительной силе великих литературных произведений, не является открытием, что книги положительно влияют на умственное здоровье и отношения с окружающими. Но почему и как именно это происходит, теперь становится понятнее благодаря последним исследованиям влияния чтения на мозг. С тех пор как в середине девяностых были открыты зеркальные нейроны, то есть нейроны, которые активизируются и в случае, когда мы что-то делаем, и тогда, когда мы видим, как кто-то другой выполняет подобное действие, неврология эмпатии стала яснее. Исследование 2011 года, опубликованное в Ежегодном обзоре по психологии (Annual Review of Psychology) и основанное на анализе данных функциональных магнитно-резонансных томографий (fMRI) мозга участников, показало, что когда люди читают о некоем опыте, в их нервной системе задействуются те же области, что и при переживании этого опыта лично. Мы задействуем одни и те же связи в головном мозге, когда читаем и когда пытаемся понять чувства другого человека.

В других исследованиях, опубликованных в 2006 и 2009 годах, есть нечто общее – люди, которые читают много художественной литературы, больше склонны к сочувствию другим. А в 2013 году в журнале "Сайнс" было опубликовано значительное исследование о том, что чтение серьезной художественной литературы (в отличие от литературы нехудожественной и "легкой") улучшает результаты тестов испытуемых на социальное восприятие и способность к сопереживанию, то есть ключевые элементы "модели психического состояния человека": способности точно понимать, что может думать или чувствовать другой человек – навык, который начинает развиваться не раньше четырехлетнего возраста.

Кит Отли, романист и почетный профессор когнитивной психологии Университета Торонто, в течение многих лет руководил исследовательской группой, изучающей психологию художественного вымысла. "Мы начали выявлять, как возникает соотнесение личности с литературным героем, как словесное искусство может улучшить социальные навыки, как оно развивает нас в эмоциональном плане, как может подтолкнуть к личностным изменениям, – написал он в 2011 году в своей книге "Мечты: психология вымысла". – Вымысел это своего рода симуляция, осуществляемая не на компьютере, а в человеческом разуме: имитация самих себя во взаимодействии с другими людьми из социума… основанная на опыте и включающая рассмотрение потенциальных вариантов будущего". Эта идея повторяет устоявшееся убеждение писателей и читателей в том, что книги – лучшие друзья; они дают нам возможность прорепетировать взаимодействие с другими членами общества, не нанося никакого сколько-нибудь значимого вреда. В своем эссе "О чтении" 1905 года Марсель Пруст замечательно это сформулировал: "С книгами не бывает вынужденного общения. Если мы проводим вечер с этими друзьями – книгами – значит, мы по-настоящему этого хотим. Когда мы откладываем их, мы делаем это с сожалением, и после того, как мы их оставляем, не появляются мысли, способные отравить дружбу: "Что они о нас думают? Может, мы ошиблись и сказали что-то неуместное? Нравимся ли мы им?" – равно как не появляется беспокойства, что нас забыли, променяв на кого-то другого".

Говорят, Джордж Элиот справилась с потерей своего спутника жизни с помощью программы чтения под руководством молодого мужчины, ставшего впоследствии ее мужем. Она верила, что "нет ничего ближе к жизни, чем искусство; это средство расширения границ нашего опыта и знаний о людях за пределами отдельной личности". Однако не все согласны с тем, что чтение художественной литературы в реальности положительно влияет на наше поведение. Сьюзен Кин в своей книге "Эмпатия и Роман" ("Empathy and the Novel", 2007) оспаривает эту "сочувственно-альтруистическую теорию" и скептически относится к возможности формирования эмпатических связей и переходу к более человечному, социально активному поведению в процессе чтения. Она также высказывается по поводу того, насколько трудно доказать подобную гипотезу. "Сами по себе книги не могут оказывать никакого воздействия – и далеко не все считают, что это входит в их задачи, – пишет Кин. – Как знает любой книжный червь, читающие люди тоже могут быть необщительными и неактивными. Чтение книг это отнюдь не командный спорт". Напротив, настаивает она, мы должны наслаждаться тем, что дают нам книги: свободу от морального обязательства чувствовать что-то определенное по отношению к вымышленным персонажам – это парадоксальным образом значит, что читатели иногда "реагируют с большим сочувствием на нереальную ситуацию и героев благодаря защитному покрову вымысла". И она искренне поддерживает идею о пользе, приносимой здоровью таким многоплановым опытом как чтение, которое "позволяет совершить живительный побег от каждодневного давления обыденности".

Так что даже если вы не согласны, что чтение улучшает наше отношение к другим, то оно, по крайней мере, улучшает наше отношение к самим себе. Доказано, что чтение вводит наш мозг в приятное состояние наподобие транса, как медитация, и несет тот же оздоровительный эффект глубокого расслабления и внутреннего спокойствия. Постоянно читающие люди лучше спят, отличаются более высокой стрессоустойчивостью и самооценкой, а также меньше склонны к депрессии, чем люди, не имеющие этой привычки. "Проза и поэзия это лекарства, – написала Дженет Уинтерсон. – Они исцеляют раны, которые реальность наносит воображению".

Одна из пациентов Бертход рассказала мне, как групповые и индивидуальные сеансы с библиотерапевтом помогли ей справиться с целым рядом несчастий: потеря мужа, разрыв помолвки, длившейся пять лет, сердечный приступ. "Я чувствовала, что моя жизнь бесцельна, – сказала она. – Мне казалось, что не состоялась как женщина". Среди книг, которые в первую очередь прописала ей Бертход был роман Джона Ирвинга Отель "Нью-Гэмпшир" . "Это был любимый писатель моего мужа, и я была не в состоянии начать его читать из-за воспоминаний". Она была "поражена", увидев эту книгу в списке, и хотя она избегала читать любимые книги мужа до этого момента, чтение этого романа было "бесценным эмоциональным опытом как в плане литературы, так и в борьбе со своими демонами". Она также была очень признательна Бертход за то, что та открыла ей роман Тома Роббинса Jitterbug Perfume ("Аромат джиттербага"), который был для нее "настоящим уроком на тему предубеждений и экспериментов".

Одна из болезней, упомянутых в "Исцелении книгой" это "подавленность от количества книг в мире", и это то, отчего я нередко страдаю. Элдеркин говорит, что это одна из общих проблем современных читателей и что она остается главной мотивацией для нее и Бертход работать библиотерапевтами. "Мы чувствуем, что хотя сейчас публикуется больше книг, чем когда-либо, люди на самом деле выбирают из все меньшего и меньшего количества. Посмотрите на списки большинства книжных клубов и вы увидите в них одно и то же – книги, которые разрекламированы в СМИ. Если вы посчитаете, сколько книг прочитываете за год – и, соответственно, сколько примерно сможете прочитать до конца жизни – вы начнете понимать, насколько непросто сделать выбор". Как лучше всего подойти к нему? Посетите библиотерапевта, как только появится такая возможность. Вспоминая строки из шекспировского Тит Андроник : "Найди же нужную средь книг моих / И горе позабудь…" [Перев. А. Курошевой].

Автор: Шеридан Доуви (Ceridwen Dovey)
Перевод: Scout_Alice
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ