25 декабря 2015 г., 09:49

339

Наедине с автором: Генри Лайон Олди

81 понравилось 5 комментариев 9 добавить в избранное

o-o.jpeg Ведущий рубрики – Алекс Бертран Громов, историк и писатель.

Дмитрий Громов и Олег Ладыженский, пишущие под псевдонимом Генри Лайон Олди – легендарные мастера фантастики.

Ваш цикл «Ойкумена», в котором недавно вышла новая книга «Побег на рывок», - это версия дальнейшего развития человечества в Будущем или отображение Прошлого во вселенском масштабе?
- Ни то, ни другое. Это наша с вами Земля, наша эпоха со всеми ее проблемами, нюансами и конфликтами, отраженная в кривом зеркале вымысла, опрокинутая в космос, продленная во времени и пространстве. Как пел Высоцкий: «Про нас про всех – какие, к черту, волки?» Каждый отдельный роман цикла «Ойкумена» - отдельная история со своей завязкой и кульминацией. Но вместе они образуют эпопею, сквозным действием которой является движение человечества к новой форме существования – по Циолковскому, к «лучистому человечеству» - и новой форме социума, где коллективность необходима не только для выживания, но и для прогресса.

«Он протянул паспорт лейтенанту. Тонкая книжечка – несгораемый пластик, на зеленой обложке золотом вытиснен герб Эскалоны – была универсальной. Внутри – текст на двух языках: эскалонском и унилингве. Имя, фамилия, дата рождения, сословие, гражданство. Объемное фото, печать. Это – для местных чиновников. Для «лигачей» в паспорт вшивался чип с необходимой информацией. Лейтенант вставил документ маэстро в паз контрольного устройства, активировал голосферу в конфидент-режиме и принялся изучать данные». Это пока еще фантастика или уже практически реальность нашей планеты?
- Для нас - реальность. Разве что экран вместо голосферы. Но для Диего Пераля, выросшего в патриархальной Эскалоне, а это, если мерить эпохами Земли, условная Испания ХVIII века – самая что ни на есть фантастика. Мы, собственно, это и показываем в цикле «Ойкумена»: то, что для одного – прошлое, для другого – настоящее, а для третьего будущее. Мы все живем в разных временах, не замечая этого.

Почему, на ваш взгляд, романтическое средневековье так хорошо сочетается с романтикой космических странствий?
- Потому что романтика. Остальное – рыцари, мушкетеры или космодесантники – непринципиально. Это все костюмы, бутафория, декорация. Недаром космическая опера в своей классике чисто феодальна. Император, бароны, восставшие крестьяне под предводительством Робин Гуда – даже если все они в скафандрах и с лазерными мечами. Трудно сочетается то, где разница кроется не в оформлении, а в содержании.

Какими чертами и качествами должен обладать герой, чтобы современные читатели начали сопереживать ему?
- Нет такой единой категории: современный читатель. Он разный, этот читатель, с разными запросами. И пытаться угодить какому-то множеству или подмножеству – дело безнадежное, а главное, губительное для писателя. Для себя мы знаем один рецепт создания персонажа. Речь о любом персонаже, от главного героя до третьестепенного. В каждом должно быть немножко от авторов книги. Если угодно, частица души, сердца, биографии, взглядов на жизнь, комплексов, неврозов. Без этого герои не оживают. А картонные фигурки неинтересны никому, в том числе и читателю.

Справедливо ли мнение, что сейчас в фантастике не так много технических необычностей (и возможно – предтеч подобных приборов в реальности), как в былые времена. Что вы об этом думаете?
- Как говорили классики, «радио есть, а счастья нет». Читая фантастику, мы никогда не подсчитываем количество упомянутых в тексте гаджетов – и не анализируем, новые они или старые. Нас больше интересуют люди. Так что затрудняемся ответить, много в фантастике необычной техники или мало. Хотя сильно подозреваем, что технических новинок, изобретений, открытий в современной фантастике не стало меньше. Просто авторы, как правило, не акцентируют на них внимание, не описывают подробно принципы их действия и историю изобретения, сосредоточиваясь на приключениях и сражениях, на моральных и этических вопросах, на социальных аспектах, на характерах и личных взаимоотношениях. Приоритеты сместились, но техника будущего никуда не делась. По большей части она перешла в категорию декораций.

Вы в своем творчестве часто обращаетесь к мифологии, к архетипам, и это неизменно находит отклик у читателей. Почему, на ваш взгляд, современное общество так мифологизировано? Являются ли новые мифы продолжением прежних, или между ними есть принципиальные отличия?
- Мы полагаем, что наша история – не история, а мифология. Набор мифов, которые мы считаем истиной и с завидной регулярностью разочаровываемся в них, чтобы создавать новые. Поэтому, говоря о крахе колоссальной империи, который сами однажды пережили, мы обращаемся к «Махабхарате». Рассуждая о бессмысленности войны, о тихой гавани семьи, о родине и возвращении, мы берем «Одиссею». Таким образом мы говорим: все уже было, мы не первые и не последние. Мы – одни из ряда, и Одиссеи с Арджунами живут на соседней улице.
Новых мифов нет. Есть вечные. Осада крепости: мы в кольце врагов, плечом к плечу – или еще один штурм, и цитадель зла падет. Ну, это смотря откуда смотреть. Золотой век – он всегда в прошлом и всегда по нему скорбим. У врага рога, копыта и хвост, у союзника нимб и белые перышки в крыльях. Бог с нами, черт с ними. Мы тасуем эту колоду карт уже которое тысячелетие и все никак не наиграемся.
картинка Arlett
Что для вас чаще бывает первично – новая вселенная по отношению к сюжету или наоборот?
- Обычно зерном для нас является идея, оплодотворенная конфликтом. Из нее уже проклевывается росток сюжета, как цепи событий, определенной конструкции будущего сквозного действия.
Вселенные, новые или старые, это декорации. Мы их частенько придумываем – создаем? – просто так, про запас. Проговариваем, записываем в виде набросков, схем, планов. И они ждут в архивах своего часа.

Если бы вам пришлось предсказывать судьбу по какой-нибудь из ваших книг, открывая наугад и зачитывая первую попавшуюся строчку, - какую бы книгу вы выбрали?
- «Шутиха»: «Связь времен задумалась, почесала в затылке и восстановилась».

Какой период прошлого вам ближе всего?
- Есть периоды, которые нам интересны. Есть времена, которые надо изучить поподробнее. Но ближе всего настоящее. Человеку свойственно жить надеждами, то есть в будущем, или воспоминаниями, то есть в прошлом. Мы стараемся жить здесь и сейчас.

Если вспомнить ваш «Кабирский цикл» - что вдохновило вас написать эту историю?
- «Путь Меча» - удивление. Человек всю историю своего существования восхищается оружием – предметом, предназначенным для убийства человека. Восхищается, одушевляет, эстетизирует. Разве не удивительно?
«Дайте им умереть» - удивление. Великое зависит от мелочей, человечество – от одного-единственного человека, судьба – от поступка. Разве не удивительно?
«Я возьму сам» - удивление. Тебе все дали, а ты отказываешься. Рвешься из рая, как с каторги. Не хочешь халявы, отказываешься от царства, бесишься, когда тебе поклоняются. Разве не удивительно?

Что дает вам знание боевых искусств?
- Понимание того, что человек очень хрупок и очень прочен. Казалось бы, противоречие, но это так.

На тему соавторства существует много серьезных рассуждений и шуток, но что в искусстве писать вдвоем является самым важным для вас?
- Умение отказываться от личных амбиций ради достижения общей цели.

Что вы больше всего цените в современности? И чего вам в ней сильнее всего не хватает?
- Мы в ней живем. Это мы ценим в современности больше всего.
Всего хватает. Местами даже с избытком.

«Режиссерское чутье не нуждалось в телепатии…» - эта фраза родилась из вашего личного опыта?
- Да, конечно. Мы слабы в политике, экономике, военной стратегии, в отличие от тьмы экспертов, заполонивших интернет. Но мы неплохо разбираемся в театре, актерском мастерстве, сценической речи. Начали смотреть выступления политиков, генералов, экспертов как спектакль. В содержание монологов и диалогов вслушиваемся мельком, между делом. Главное: интонации, жесты, мимика, акценты, мелкая моторика, осанка, мотивации, пластика, мизансцена, событийный ряд, сквозное действие.
Начали понимать, о чем они говорят на самом деле. Стали точней в прогнозах. Видим, кто здоров, кто болен, кто на грани нервного срыва. Отслеживаем тень режиссера за левым плечом. Слышим роль, которую заучили плохо: в ключевых моментах лезет отсебятина. Улавливаем шепоток суфлера. Предвидим кульминационные пики. Отличаем правду от лжи, верней, искренность от наигрыша.
Весь мир театр!

Назовите ваши любимые книги, которые вспоминаете и перечитываете.
- А. и Б. Стругацкие «Трудно быть богом» и «Град обреченный». М. Шолохов «Тихий Дон». Л. Соловьев «Повесть о Ходже Насреддине». Рубаи Хайяма. Р. Желязны «Князь Света». А. Дюма «Граф Монте-Кристо». Ч. Диккенс, А. Толстой, Н. Гоголь, Г. Гессе, М. Булгаков. Шекспир, Фриш, Лопе де Вега. Ремарк, Белль, Хемингуэй. Шолом-Алейхем, Эренбург, Чапек, Конан Дойл, Уэллс. Да мы до завтра этот перечень не закончим!

Над какой книгой вы сейчас работаете?
- Пишем роман «Сильные». Про богатырей. Этот роман, выражаясь фигурально, стоит на двух ногах. Первая – якутский эпос «Нюргун Боотур Стремительный». Мальчишка-богатырь (нет, не Нюргун), простак и честняга, на собственной шкуре выясняет, что мир – простите, Трехмирье! - устроен сложнее, а главное, куда менее справедливо, чем ему казалось вначале. Шкура ребенка становится дубленой, а судьба – заковыристой. Тут главная сложность для нас – написать детскую недетскую книгу. Детскую – потому что вначале повествование идет от лица мальчика, выросшего в первобытных, хотя и относительно комфортных условиях. Недетскую – потому что речь идет о вещах взрослых, недоступных его пониманию. Опять же, в историю периодически вторгается другой комментатор – мальчик вырос, стал большим, история закончилась. Вот он и комментирует свою биографию, превращая события в воспоминания.
Вторая опора – теория академика Николая Козырева. Она гласит, что время – величина, имеющая направление и энергию. Время переносит энергию со скоростью большей, чем скорость света, оно может вмешиваться в события, изменяя степень их энергетичности. По Козыреву, небесные тела – «машины», перерабатывающие время в энергию. Хотели новых высоконаучных гаджетов? Как в песне поется, «их есть у меня»!
Уже написали первую часть «Где брат твой, Юрюн?» Отредактировали, теперь честно можем праздновать Новый год. Ну, разве что в паузах продолжим работу с планами романа. После праздников собираемся начать работу над второй частью: «Сторож брату своему». Добавим, что частей намечается больше двух.

Ваши пожелания своим читателям?
- Любите. Радуйтесь. Смейтесь.
Живите долго и счастливо.
«Выпивайте и закусывайте, и пусть вас не волнует этих глупостей» (с) И. Бабель.
картинка Arlett

В группу Партнеры Все обсуждения группы
81 понравилось 9 добавить в избранное

Комментарии 5

Великолепнейшие авторы! :) Очень хочется пожелать им написать еще очень МНОГО хороших книг :) На радость нам, читателям!
P.S. А у меня даже автограф их есть!

Sunrisewind, И здесь эти 5% на аватарке. Поверьте, вас уже не 5%, а все 95%!

OzTory, О, а я все думаю, где б спросить. Концентрация чего это указана?))

digita, Из того, что помню: около 5 процентов населения являются полностью здоровыми, 5% - алкоголики, 5% полностью доверяют милиции, 5% - среднее содержание спирта в пиве. Выбирайте.

bartok3000, Психиатры говорят, нет полностью здоровых, есть недодиагностированные))

Читайте также