Толстой на Нобеля не тянет

Текст: Игорь Вирабов

На пути к самой престижной в мире премии наших литераторов подстерегает множество проблем.
Октябрь для русских литераторов - пора беспокойная. С самого начала XX века стихотворцы и романисты замирают: так повелось, что именно в октябре постоянный секретарь Шведской академии называет имя избранного. На кого укажут академики в Стокгольме, тот лауреат. Кто остался за бортом, тот посыпай голову пеплом.

Премия Нобеля - лотерея особенная. Присуждают вполне земные академики, но значение ей придается небесное. Ни для кого не секрет, что престижна премия во всем мире - но так сложилось, что у нас, пожалуй, как нигде, слова "нобелевский лауреат" произносят с особенным придыханием и вожделением. В чем тут секрет?

О том, что решения шведских академиков (не только в области литературы) часто политизированы донельзя, писано-переписано. О закулисных плясках вокруг премии - наслышаны. Однако, кто ни пытался создать что-нибудь равновеликое Нобелевской премии, ничего не выходит. Нобель гипнотизирует. Отчего - вот загадка. Дело в нешуточных суммах (лауреаты получают больше миллиона евро)? Дело в том, что титул нобелевского лауреата - это и статус, и возможности иные: теперь что ни слово он изречет миру, то будто бы золото? Привлекательна уже сама причастность к нобелевскому мифу, азарт большой игры - или лауреату важней сам факт: утер нос соседу, сопернику? А может, перевешивает все экстаз болельщиков и свит, которые вокруг лауреатов всегда растут как на дрожжах? Нет ответа, все вперемешку, всего понемногу.

Нельзя сказать, что в Стокгольмской академии особо благосклонны к русским литераторам. За весь XX век шведские академики наскребли только пять достойных имен. Почему только пять, почему этих, а не других, не менее достойных? Тайны выбора лауреатов осторожно приоткрываются, такое условие, лишь по прошествии 50 лет. Стоило, скажем, бывшему секретарю норвежского Нобелевского института Гейру Лундестаду выглянуть из закулисья с мемуарами (его книга "Секретарь мира" вышла только что в сентябре), как академики пригвоздили: как можно, он же "описал людей и процедуры", связанные с избранием счастливчиков. Случайно ли?

В этом году из 259 заявок на Нобелевскую премию по литературе академики сразу оставили 198, в конце мая список ужали до пяти имен (все засекречены!) - из них в октябре и выберут обладателя премии. Говорят лишь: среди соискателей есть авторы, пишущие на русском, немецком и украинском.

Что повлияет на выбор в этот раз: конфигурации небесных светил, расклады букмекеров, эстетические чувства академиков? Можно ломать над этим головы - но повлияет то же, что и всегда.

Почему не дали премии Толстому, Горькому и Набокову?
Принято считать, что Лев Толстой сам отказался от премии. В 1901 году первую Нобелевскую премию по литературе присудили французскому поэту Сюлли-Прюдому - хотя, казалось бы, как можно обойти автора "Анны Карениной", "Войны и мира"? Понимая неловкость, шведские академики стыдливо обратились к Толстому, назвав его "глубокочтимым патриархом современной литературы" и "одним из тех могучих проникновенных поэтов, о котором в данном случае следовало бы вспомнить прежде всего". Однако, написали они, великий писатель ведь и сам "никогда не стремился к такого рода награде". Толстой поблагодарил: избавили от необходимости мучиться с такими деньжищами.

49 шведских писателей во главе с Августом Стриндбергом и Сельмой Лагерлеф написали письмо протеста нобелевским академикам. За кадром осталось мнение эксперта Нобелевского комитета, профессора Альфреда Йенсена: философия позднего Толстого противоречит завещанию Альфреда Нобеля, мечтавшего об "идеалистической направленности" произведений. А "Война и мир" и вовсе "лишена понимания истории". С этим соглашался секретарь Шведской академии Карл Вирсен: "Этот писатель осудил все формы цивилизации и настаивал взамен их принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры". Слышал об этом Лев Николаевич или нет, но в 1906 году, упредив очередное выдвижение, он попросил академиков сделать все, чтобы ему не пришлось отказываться от престижной награды. Те радостно согласились - и в списке нобелевских лауреатов Толстой так и не появился.

Заметим: будет позже - вынужденный отказ от премии Бориса Пастернака, отказ Жана-Поля Сартра. Однако их увенчали, имена в нобелевской истории остались. А Толстого академики, что ни говори, вписать не пожелали.

Антона Чехова нобелевские академики не заметили. В число номинантов до Второй мировой войны из русских попадали чаще всего Дмитрий Мережковский, Максим Горький и Иван Бунин. Опыт Бунина, увенчанного в 1933 году, подтвердил: пути за премией бывают непросты и жутко склочны. Конечно, нет и тени сомнения в том, что награда заслуженна. Но сколько суеты было вокруг!

До сороковых годов у русской эмиграции была забота - сделать все, чтоб премия не перепала Горькому и не развалился миф о том, что никакой культуры на территории России без эмигрантов не осталось. Кандидатами выдвигались и Бальмонт, и Шмелев, но особенно нервно - Мережковский. Возня сопровождалась интригами, Алданов призывал Бунина согласиться на "групповое" выдвижение, втроем, Мережковский уговаривал Бунина пойти на полюбовный сговор - кто выиграет, тот делит премию пополам. Бунин не согласился, и правильно сделал - борец с "грядущим хамом" Мережковский скоро замарается братанием с Гитлером и Муссолини.

А Бунин, к слову уж, часть премии без всяких договоров отдал нуждающимся русским литераторам (все равно передрались), часть затерялась в войну, зато на премию купил Бунин радиоприемник, по которому слушал сводки боев на восточном фронте - тревожился.

Однако факт: и тут шведские газеты недоумевали. Горький имеет гораздо больше заслуг перед русской и мировой литературой, Бунина знают лишь собратья по перу и редкие ценители. И Марина Цветаева возмущалась, между прочим, искренне: "Я не протестую, я только не согласна, ибо несравненно больше Бунина: и больше, и человечнее, и своеобразнее, и нужнее - Горький. Горький - эпоха, а Бунин - конец эпохи. Но - так как это политика, так как король Швеции не может нацепить ордена коммунисту Горькому..."

За кадром оставались злобные мнения экспертов. Прислушавшись к ним, еще в 1918 году академики сочли, что Горький, выдвинутый Роменом Ролланом, - анархист и "без сомнения, никоим образом не вписывается в рамки Нобелевской премии". Горькому предпочли датчанина Х. Понтоппидана (не помните, кто это - и не важно). В 30-х академики помялись и придумали - "сотрудничает с большевиками", награду "превратно истолкуют".

Стоит ли спрашивать про европейскую ценность: а как же - культура выше политики? Дело давнее. А вот поновее - и с новым поворотом. В 1963 году среди номинантов значился Владимир Набоков. Казалось бы, эмигрант, в оппозиции к Советской России. Ан нет. Против выступил академик Андерс Эстерлинг: "Автор аморального и успешного романа "Лолита" ни при каких обстоятельствах не может рассматриваться в качестве кандидата на премию!" И можно бы его понять - но в 1964-м, вслед за "аморальным" автором "Дара" и "Приглашения на казнь", Нобелевскую премию дали Жану-Полю Сартру, гуру экзистенциализма, низвергавшему "буржуазную мораль" сообща с женой, Симоной де Бовуар, налево и направо, кругами и треугольниками, - бесспорно, Сартру было о чем пооткровенничать с нобелевскими моралистами. Но тут выходит полная путаница. Сартр и сам сбил всех с толку, отказавшись от премии и указав на предвзятость академиков: "В нынешних условиях, - настаивал Сартр, - Нобелевская премия объективно выглядит как награда либо писателям Запада, либо строптивцам с Востока".

А что касается Набокова, то в 1972 году Александр Солженицын, уже став лауреатом, выдвинул его на Нобеля вновь - и вновь отказали. Может, опять опасались за моральную крепость известных своими устоями шведских семей.

Кто еще остался без премии?
Иван Бунин получил Нобелевскую премию в 1933 году - "за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы". В 1946-м он, кстати, сказал Константину Симонову: "Вы должны знать, что 22 июня 1941 года я, написавший... в том числе "Окаянные дни", по отношению к тем, кто ныне ею правит, навсегда вложил шпагу в ножны". Тогда же он всерьез подумывал о возвращении в Россию - и эмиграция была встревожена не на шутку: как же так? Вернется он - а что же делать его окружению? Бунин не вернулся, тем и успокоилось.

Вторым после Бунина стал Борис Пастернак: в 1958 году его удостоили Нобелевской премии "за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа". Скандал и травля поэта, связанные с изданием на Западе романа "Доктор Живаго", общеизвестны. Хемингуэй готов был уступить Пастернаку свой кубинский дом - но тот никуда не собирался и приводил прогрессивную общественность в изумление, всерьез уверяя, что жизни вне России не мыслит. Литсобратьев, травивших его, Пастернак убеждал: "Я еще и сейчас, после всего поднятого шума и статей, продолжаю думать, что можно быть советским человеком и писать книги, подобные "Доктору Живаго". Травля спустя несколько лет сменилась суетой коллег: кто ближе к Пастернаку. Потом появятся другие лауреаты и у них другие свиты...

В 1965 году Нобелевскую премию вручили Михаилу Шолохову - "за художественную силу и честность, с которой он в своей донской эпопее отобразил историческую эпоху в жизни русского народа". Это единственный лауреат, абсолютно устроивший советское и партийное руководство. И хотя "Тихий Дон" - великая книга, вслед ему с новой силой понеслись споры об авторстве, всякая всячина вплоть до баек о том, что Шолохов не поклонился, как положено, шведскому королю Густаву Адольфу VI. Ну не поклонился - книга-то от этого не стала менее великой.

В 1970 году премию присудили Александру Солженицыну - "за нравственную силу, с которой он продолжил традицию русской литературы". Не это стало "поводом для травли Солженицына в СССР" - травить его начали до того, исключили из Союза писателей. А после Нобеля Солженицына лишили советского гражданства и депортировали из страны. Но писатель и предполагал заранее: "Дотянуть до нобелевской трибуны - и грянуть! За все то доля изгнанника - не слишком дорогая цена".

Пятый нобелевский лауреат - Иосиф Бродский - получил премию в 1987 году "за всеобъемлющее творчество, насыщенное чистотой мысли и яркостью поэзии". К тому времени поэт давно уже жил в эмиграции. Корреспондент спросил его в Стокгольме: считает он себя русским или американцем? Бродский ответил: "Я еврей, русский поэт и английский эссеист (в другой версии - "американский гражданин". - Ред.").

Уже почти 30 лет, как русским литераторам премию не дают. Разумеется, среди нобелевских лауреатов немало весомых имен. И все же те, кто остался без премии, - в компании не менее достойной. Вот лишь некоторые из тех, кто не стал нобелевским лауреатом: Чехов, Горький, Брехт, Лорка, Джойс, Маяковский, Золя, Ибсен, Кафка, Есенин, Александр Блок, Пруст, Марк Твен, Драйзер, Уэллс, Рильке, Цветаева, Ахматова, Твардовский...

Соломон Волков, автор "Диалогов с Иосифом Бродским", заметил как-то в интервью "РГ": "...Но вообще, по моим наблюдениям, не берусь судить о всех странах, - в Америке спокойно относятся к тому, что многие крупные авторы не получили Нобелевскую премию. Настоящая мистика Нобелевской премии существует только в России".

Может, и так - и все же, все же...